"Светлана Нергина. Монета встанет на ребро ("Дорога к Храму" #2)" - читать интересную книгу автора

казалась отдушиной в сыром затхлом подвале.
- Ничего! - решительно ответила я, тряхнула головой и привычным
движением поддернула подол темно-вишневого крепового платья с золотой
шнуровкой по спине.
Свободная разлетающаяся юбка охотно приподнялась, давая ветерку волю
прогуляться по моим голым ногам, пересчитать мониста на бахроме коротенькой
нижней юбочки. Кожаные, плотно облегающие голень сапоги прятали перисцелиды,
от чисто ведьминской привычки носить которые я не могла отделаться никакими
силами. А ведь не раз и не два оказывалась на Ветках, где украшали себя
только падшие женщины, остальные же скромно прятали лица, руки, плечи и все
остальное под платками, шалями, покрывалами. Что ведьма опустится до платков
и шалей, никто, конечно, и не рассчитывал, но и цыганский перезвон ручных и
ножных браслетов, длинных ступенчатых серег и горсти ведьминских амулетов на
шее приводил людей в священный ужас, заставляя суеверно креститься, злобно
плюясь мне вослед. Впрочем, я в долгу не оставалась...
- Госпожа ведьма, а разве это не неприлично - так задирать юбку? - тут
же по-детски наивно и бестактно влез Рекх. - Я думал, что женщины не должны
так делать!
Туор, смерив Рекха укоризненным взглядом, тихонько засмеялся в бороду,
а я отчаянно зарычала, торопливо одергивая злосчастное платье и закутываясь
поплотнее в плащ. Велир ревниво щелкнул клювом над ухом у мальчишки.
Критиковать величественным презрением мое поведение было его птичьей
привилегией.
Этот "милый" ребенок за неделю так надоел мне, что порой и последнее,
без того невеликое, человеколюбие приказывало долго жить, и только
оперативное вмешательство Фреля, коротким окриком отправлявшего мальчугана
на камбуз чистить картошку, спасало бесценную жизнь последнего. Рекха
интересовало все: кто такие ведьмы, откуда они берутся, зачем учатся, почему
их так не любят... и до бесконечности. Поначалу мне даже льстило такое
внимание молодого поколения, но уже на - дцатый вопрос я гневно зарычала, и
Рекх на собственной шкуре испытал все прелести хорошего магического
образования вкупе с опытом жизни в одной комнате с не в меру болтливыми
соседками. Но это ничуть не остудило его энтузиазма: уже через двадцать
минут, когда обездвиживающее заклинание предалось самораспаду, он со стуком,
способным даже мертвого поднять из могилы, влетел в каюту Фреля и завопил:
- Госпожа ведьма (уж в чем в чем, а в отсутствии вежливости его
упрекнуть нельзя было ни разу), а как называется это заклинание?! А оно
сложное?! А оно сильно ауру отнимает?! А так могут только ведьмы или
чародейки тоже? А оно у вас любимое? - И потом еще штук десять подобных
вопросов-возгласов. Лицо Фреля, как раз в тот момент ведшего философские
рассуждения о прелести детской непосредственности, описанию не поддавалось!
Я же с нескрываемым хохотом сползла с кресла на пол и не могла успокоиться
еще с четверть часа после ухода посрамленного Рекха.
- Неприлично, - сквозь зубы подтвердила я, успокаивающе поглаживая
перья ворона. - Туор, давайте я заговорю лодку.
- Не надо! - отмахнулся пират. - Что уж я, не догребу, что ли?
- И хочется вам лишний раз трудиться?
Туор беззлобно хохотнул в бороду:
- Да чего уж там, госпожа ведьма! Уж не за тридевять морей собрались! А
мне руки размять - самое оно. Вы садитесь спокойно, не тревожьтесь.