"Светлана Нергина. Ступени к Храму ("Дорога к Храму" #1)" - читать интересную книгу автора

уберечься или спрятаться под навесом. А еще лучше - встретить с
распростертыми объятиями, подставить ей лицо, шею, плечи и, босой,
простоволосой, закружиться в безумном танце по мокрым деревенским улицам,
ступая ногами прямо по лужам, забыв про забрызганное грязью платье, полной
грудью вдыхая неистовство стихии... Черпая силы из собственной горечи и
отчаяния...

- Ланя! Ла-а-а-ань!!!
- Чего тебе? - Из окна высунулась девушка в красном сарафане, на ходу
заплетающая косу.
- Мне... это... Мать твоя наказала передать, чтобы ты хватала
полотенце, ножницы, ромашку сушеную, что у вас на двери висит, и мчалась к
ней - она у Прасковьи.
- Хранящие, зачем?!!
- А я почем знаю? Мне велено - я передал. Но вообще-то у Прасковьи
ребеночек со вчерашнего в горячке лежит. Может, варом каким лечить решили?
Не знаю я.
- Поняла. Беги, скажи, что сейчас приду. - И ставню захлопнула.
Заметалась испуганной кошкой по горенке, лихорадочно собирая все, что
мать велела. Полотенце, ножницы, венок ромашки - выскочила, дверью хлопнула,
даже обуться забыла. Так, босая, к Прасковье и побежала...
В доме было темно и тесно. Голова сразу же закружилась от духоты, в нос
ударил запах ладана. Люди бесшумно расступались перед девушкой, давая
пройти. Мать сидела подле маленькой кроватки. Лицо будто золой посыпано,
сгорбившаяся, усталая, словно постаревшая за это утро на десять лет. Она
молча приняла у дочери ношу, лишь слегка кивнув головой, и вернулась на
прежнее место. Девушка незаметной тенью постояла еще немного у кроватки и
ушла в сени. Стала на колени, принялась жарко молиться.
Умирает. Она это знала точно, пусть и не была знахаркой, как мать. Но
такое давящее молчание, духота и мрак бывают лишь в том доме, где за чьей-то
спиной полупрозрачной, темнеющей с каждым мгновением тенью стоит смерть.
Всего три года. И за что такое? Слезы текли горячими дорожками, разъедая
глаза, губы безостановочно твердили слова молитвы.
В комнате зашумели. Девушка неслышно вернулась к кроватке. Мать, кусая
губы, стояла у окна, Прасковья безголосо рыдала и заламывала руки, все люди
смотрели в пол, боясь встретиться взглядами и словно чувствуя на себе вину
за смерть маленького ребенка.
Нет... Не может быть!..
Подчиняясь какому-то внезапному порыву, девушка подошла к кроватке и
взяла на руки маленький теплый комочек. Словно делала это уже не раз,
коснулась губами его лба, легко провела пальцами по лицу, словно снимая
липкую паутинку, и, закрыв голубые глаза, прижалась лбом к груди младенца.

Темнота, судорожно сжимающаяся вокруг души, осмелившейся кинуть вызов
самой Смерти. Тишина, бьющая по ушам, затягивающая в воронку небытия.
Медленно уплывающие секунды... Одна... Две... Три... Больше нет ничего. Ни
комнаты, ни ребенка, ни ее собственного тела. Есть только сознание,
безвольно растворяющееся в темноте... Нет!.. Шесть... Семь... Зачем ты
пришла, девчонка? Тебе все равно ничего не изменить и не исправить, разве
что сама сгинешь. Слишком поздно... Нет!.. Восемь... Девять... И ты летишь,