"Смерть online" - читать интересную книгу автора (Трейси Пи Джей)36Диана торопливо выскочила из толпы поклонников, когда в художественную галерею вошли Грейс, Харлей, Родраннер и Энни, скользнула к ним в облаке белого шелка. Обняла всех, схватила Грейс за руки, отступила на шаг. – Ты сегодня принарядилась! – Только ради тебя, – улыбнулась Грейс. – Что? – нахмурился Харлей, глядя на фирменные черные джинсы, пальто и футболку. – О чем речь? Она каждый день так ходит. – Какой же ты дурак, Харлей, – насмешливо упрекнула его Диана. – И я все время говорю, – вставила Энни. – На ней футболка новая, – указала Диана. – Если это не наряд, то я не знаю что. – Она с насмешливой безнадежностью покачала головой, оглядев всю компанию. – Сегодня вам не стоило приходить. Я знаю, как плохи дела. – Ты в своем уме, милочка? – возмутилась Энни. – Разве мы когда-нибудь пропускали открытие выставки? Вдобавок нам именно это и нужно. – Угу, – буркнул Родраннер. – Особенно после нынешнего происшествия в торговом центре. Диана схватила его за руку. – Давайте на пару часов забудемся. Кое-что поможет. – Она жестом подозвала официанта в форменной одежде, державшего на подносе бокалы с шампанским. – До чего я люблю эту женщину, – провозгласил Харлей, взял с подноса бокал, осушил и схватил другой. – А где мешок дерьма, который называется твоим мужем? Диана неопределенно махнула на толпу в буфете: – Вы же знаете Митча. Он делает, что может. Когда я вышла, продал самую дорогущую вещь в этом зале какому-то бедолаге, купившему на автозаправке его последний рисунок. – Она вздохнула, бросив на мужа любовный взгляд. – Так или иначе, это его отвлекло, что, собственно, и требовалось. – Потом оглядела их с сокрушенной улыбкой: – Ну, теперь я должна вас оставить, а вы не уходите. Пейте, ешьте, веселитесь, пока не надоест. Просто потрясающе, что пришли. Все двинулись к буфету, а Диана задержала Грейс. – Как ты? Наверно, тебе тяжелее, чем прочим. Грейс обняла ее. – Переживу, если друзья немножко помогут, – процитировала она «Битлз». – Как всегда. Джино с Магоцци остановились на платной стоянке, прошагали квартал по холоду, напоминая в парусящих на ветру длинных куртках пару гангстеров из дешевого фильма. Галерея «Экшн-Шлезингер» располагалась на верхнем этаже очередного перестроенного пакгауза, очень похожего на офис «Манкиренч» и стоявшего неподалеку. Медная табличка на входной двери уведомляла посетителей, что некогда здесь было ателье, производившее мужское нижнее белье. Входя в просторное фойе, Джино был мрачен и воинственно настроен, предвкушая претенциозный снобизм, презрительные взгляды, негодующе раздутые ноздри собравшейся наверху компании. – Если так будешь себя вести, непременно нарвешься на негодование и презрение, – предупредил Магоцци. – Обожди, Лео, увидишь. Мы с Анджелой бывали на таких сборищах, и, если ты не бледный, как привидение, не тощий, как скелет, не одет в черное с головы до ног, на тебя никто даже внимания не обратит. – Видишь то, что хочешь видеть, – вздохнул Магоцци. – Я, к примеру, хочу видеть женщину, которая вышла замуж за такого дерганого неврастеника, как Митч Кросс. Галерея оказалась просторной, спартанской, со сверкающими светлыми полами, сводчатыми потолками с голыми балками, из-под которых лился мягкий свет. На стальных тросах висят абстрактные картины, образуя лабиринты в пространстве. Элегантные любители искусств с задранными подбородками и скучающим взглядом шныряют в толпе, как хорошо одетые крысы, потягивая розовое шампанское из хрустальных бокалов. Привлекательная молодая женщина в изысканной черной униформе встретила их с подносом, нагруженным шампанским. Лицо невинное, свежее, несмотря на белую пудру, эффект притворно-застенчивой улыбки почти уничтожает кроваво-красная помада. К ее чести, она не стала пристально разглядывать мятую одежду, в которой детективы, кажется, спали. – Добро пожаловать, джентльмены. Не желаете ли шампанского? Магоцци с Джино переглянулись. При виде спиртного у обоих слюнки потекли. – Лососины?.. – искушала она. – Должно быть, вкусно? – предположил Джино. – Не то слово. Он посмотрел на Магоцци, шепнул: – Мы при исполнении? Тот прикусил нижнюю губу. – Официально, по-моему, нет. Джино адресовал девушке сияющую улыбку и взял два бокала. – Истинно ангел небесный. Благослови тебя Бог, дитя мое. Притворно-застенчивая улыбка расплылась в широкую ухмылку. Видно, она была рада встретить двух посетителей, которых не хватит апоплексический удар, если официантка выйдет из роли. – Как только понадобится долить, дайте знак. Впрочем, я и сама увижу пустые бокалы. – Знаешь, в конце концов, тут не так уж и плохо, – признал Джино, облизываясь и оглядываясь по сторонам. – Никогда не пил такого вкусного шампанского, хоть оно и розовое. Магоцци чувствовал тепло, разливавшееся в желудке от газированного спиртного, быстро проникавшего в кровь, смутно знакомое ощущение расслабления, пару раз испытанное тысячу лет назад. Еще глоток. – Пожалуй, надо совершить обход. Джино допил бокал. – Мне в сторонке больше нравится. Давай просто останемся здесь и наклюкаемся. Пускай Холлоран берет на себя руководство, когда доберется до города. Они еще минуту принимали желаемое за действительное, потом пошли вперед, ненадолго остановившись перед первой стеной с произведениями Дианы Кросс, полностью выдержанными в черно-белых тонах, подобно абстрактным рисункам в кабинете Митча Кросса и в гостиной Грейс Макбрайд. Магоцци кивнул самому себе, объясняя это супружескими и дружескими связями – любящие родители тоже приклеивают к дверце холодильника детские рисунки, – но абсолютно не понимая, зачем устраивать в престижной галерее грандиозную выставку столь небрежной мазни. Он мысленно извинился перед мастерами колорита и света Вермеером и Ван Гогом за современный мир, предпочитающий шик гению. Опытный глаз легко выловил компьютерщиков в море скучающих модников. Грейс Макбрайд с Харлеем Дэвидсоном приватно друг с другом беседуют, практически не отличаясь от завсегдатаев галереи. Оба вполне сойдут за художников или за меценатов – она в черном пальто, он в сплошной черной коже, как участник родео. В нескольких шагах от них Энни кокетничает с миловидным молодым человеком в старомодном смокинге. Умудрилась улучить момент, переоделась в гардеробной, превратившись в прозрачном, вручную расписанном шифоне в наполовину вылупившуюся из кокона бабочку. Магоцци припомнил выводы Эспинозы насчет ее трат на одежду и вполне им поверил. Родраннер, явно страдая от чрезмерных впечатлений, одиноко торчит у дальней стены в неизменной лайкре – черной по такому случаю, – беспокойно переминаясь с ноги на ногу. Вяло махнул детективам рукой и вновь начал топтаться на месте. Джино с искренним сочувствием покачал головой: – Бедняга смахивает на антилопу перед стаей львов. – Где Митч? Партнер не расслышал. – Похоже, одна Энни по-настоящему развлекается, – заметил он. – По-моему, она всегда развлекается. Кажется, нет только Митча. Джино оторвал взгляд от Энни, ткнул пальцем в сторону буфетной стойки, трещавшей под грузом тарелок с закусками и цветочных композиций: – Вон он. Магоцци действительно увидел Митча рядом с высокой блондинкой в длинном белом шелковом платье. Без сомнения, сама художница – вокруг толпа поклонников, жаждущих лично с ней перемолвиться, которых она деликатно удерживает на расстоянии, одновременно умудряясь держать при себе мужа, словно любимое домашнее животное. Значит, это и есть Диана Кросс. Художница, светило, любящая жена. Возможно, не самого высшего класса, но весьма привлекательная, излюбленного на Среднем Западе спортивного типа. Откуда ни возьмись, явилась встречавшая их девушка с непочатой бутылкой. – Не удивляйтесь, – рассмеялась она, наполняя бокалы. – Я же сказала, что буду за вами присматривать. – Ну, за твое здоровье, – провозгласил Джино. – Моему приятелю тоже нальешь? Вон тому длинному костлявому парню? – Конечно. – Она направилась к Родраннеру, а Джино подмигнул Магоцци. – Сейчас сам к нему подойду и осведомлюсь, удалось ли суперхакеру поточнее установить, откуда пришли электронные сообщения. Родраннер почти обрадовался подошедшему Джино, потом смущенно сморщился, вспомнив, что должен держаться подальше. – Добрый вечер, детектив, – опасливо вымолвил он. – Тебе здесь почти так же нравится, как и мне. Родраннер нервно завертел в руке бокал. – Угу. – Сколько-нибудь продвинулся с электронной почтой? – Нет. – Он подозрительно прищурился. – Вы сейчас хороший коп? – Я всегда плохой, – расхохотался Джино. – Да сейчас вроде как не на службе. В данный момент ты целиком и полностью находишься под защитой полиции. Мы вас временно прикрываем, пока не придет черед третьей смены. Родраннер встревожился: – То есть… Джино добродушно пожал плечами: – Присматриваем, охраняем… Как ни скажи, все надежней. Родраннер хмуро посмотрел на него и вздохнул: – Ладно. Наверно, так разумно с точки зрения полиции. – Я рассматриваю ситуацию только с такой точки зрения, приятель. Часто посещаешь подобные мероприятия? – Частенько. Благодаря Диане и Митчу. – Об искусстве что думаешь? – Я ни черта не смыслю в искусстве, – пожал он плечами в почти чистосердечном извинении. – На выставках чувствую себя идиотом. – Ну, если кто-нибудь из присутствующих придет взглянуть на твою работу, каждый себя тоже почувствует идиотом, так что вы квиты. – Пожалуй. Из пустоты вдруг возник Харлей, во что было трудно поверить, учитывая массу его тела. Втиснулся между Джино и Родраннером, как заботливый отец, ограждающий сына от соседского хулигана. – Присматриваете за нами, детектив? – В принципе. Только что объяснял Родраннеру, что отныне мы за вас отвечаем. Харлей твердо взглянул ему в глаза: – Прикрываете Грейс? – Разумеется. – Надеюсь, черт возьми, получится лучше, чем в распроклятом торговом центре. Джино обжег его взглядом: – Дьявольски смелые слова для парня, у которого нет алиби на время каждого убийства. – Дьявольски справедливые слова для парня, знавшего о подготовке двух последних убийств и не почесавшегося им воспрепятствовать. Джино взглянул в свой бокал, мысленно сосчитал до десяти. – Ладно, дружище, – вымолвил он наконец. – Я уже немножечко нагрузился, наверно, ты тоже, поэтому на минуточку позабыл, что дерьмо лежит не только на нашем пороге, но и на вашем. Харлей секунду сердито смотрел на него, потом медленно опустил плечи, словно из него вышел воздух, как из лопнувшего воздушного шарика. – Не забыл, детектив, – тихо вымолвил он. – Клянусь Богом, такого никто не забудет. Вот в чем проблема. Грейс до сих пор чувствует себя виноватой за убийства в университете, а теперь и за нынешние. Мы за нее боимся до сумасшествия. Господи, какая чертова каша! Джино задумчиво его разглядывал. Не совсем извинение, но похоже на то. – Вот именно, чертова каша. Пожалуй, за это я выпью. – Он поднял бокал, слегка кивнул Харлею. – Слушай, бокалы маловаты. Харлей понял. – Стой тут. Я знаю, где бутылки стоят. Через десять минут, осушив еще почти пол-литра шампанского, Джино пришел к выводу, что Харлей не так уж и плох – фактически у них много общего. Оба терпеть не могут абстрактную живопись, любят розовое шампанское, обожают покушать. И Родраннер вполне славный малый, потрясающе разбирается в технике. Они стояли плечом к плечу перед картиной, написанной смелыми кривыми штрихами, тянувшимися, как разжеванная ириска, сверху вниз, стараясь отыскать хоть какой-нибудь смысл. – Как считаете, что это? – спросил Джино. – Черт его знает, – ответил Харлей. – Какая-то черно-белая хренотень. По-моему, люди. – Бельевые прищепки, – с полной уверенностью заявил Родраннер. – Нет, – дружелюбно возразил Джино. – Наверняка люди. Ноги видишь? Вон те жирные пятна внизу – ноги. Вдобавок для чего какому-нибудь абстракционисту рисовать прищепки? Они и без того абстрактные, правда? Харлей допил остатки шампанского прямо из бутылки. – Верно подмечено, детектив. – Еще надо подумать, – заметил Родраннер слегка заплетавшимся языком. – Может, современное искусство вообще сплошной мусор. Художники просто ляпают краски на холст в надежде, что сильно умные критики увидят что-нибудь глубокое. – И я тоже так думаю, – согласился Харлей, к которому подскочила сногсшибательная блондинка в облегающем темном платье и тронула за плечо. – Ваша работа? Харлей изо всех сил старался не разевать рот. – Э-э-э… нет. – А… – Она растерянно огляделась, подыскивая убедительное оправдание своей явной ошибки. – Э-э-э… впечатляет, правда? – быстро добавил Харлей. Родраннер с Джино притворились, будто не слышат обмена репликами, но коварно усмехались. – О! По-моему, невероятно! – вновь оживилась блондинка. – Автор жутко талантливый, кто бы он ни был. Что вы об этом скажете? Харлей покачнулся на сбитых каблуках мотоциклетных сапог. – Я бы сказал, потрясающее воплощение современной дихотомии между гомогенностью и глобальной диверсификацией. Стоявший с ним рядом Родраннер согнулся, кашлянул в ладонь, заглушая смешок. Джино отвернулся. Глаза блондинки восторженно вспыхнули. – Совершенно верно. Контраст черного с белым… – Именно. Очень смело. Черное… и белое… Думаю, здесь просматривается и расовый подтекст. – По-моему, прищепки, – тихонечко вставил Родраннер. Блондинка насупилась, избороздив лобик негодующими морщинками. – Что вы говорите? – Я говорю, прищепки. Черные и белые, – повторил Родраннер. – Понимаю вашу точку зрения, – кивнула она. – Прищепки олицетворяют исходный артефакт в усложнившемся современном мире… – А по-моему, это люди с прищепленными головами и с толстыми бесформенными ногами, – объявил Джино. – Неплохо. Я вижу намек на первенство моторной функции по отношению к ментальной, как главное условие человеческой жизни… Вещественность тела и пустота под ногами говорят о духовном параличе, который лишает жизнь всякого смысла… – Подобное представление сочетает в себе язычество с иудеохристианством, окутываясь безнадежностью, – понимающе кивнул Харлей. Блондинка словно только что стала свидетельницей Богоявления. – Возможно, это попытка даровать нам духовное опьянение… На глазах Джино, изо всех сил старавшегося удержаться от смеха, выступили слезы. Он старательно рассматривал что-то на дне пустого бокала из-под шампанского. – В данный момент меня больше интересует алкогольное опьянение. Прошу прощения… – Он огляделся в поисках девушки с подносом. Родраннер, подумав, предпочел остаться на прежней позиции у дальней стены. На другом конце галереи Магоцци ждал, когда Грейс Макбрайд останется одна, чтобы к ней подойти, а окошечко открывалось реже куриных зубов. Ничего удивительного – высокомерная темноволосая красавица привлекает каждого мужчину, любящего искусство, панк-рок или читающего в свободные минуты приложения к садоводческому журналу. Если совсем не догадываться, что у этой самой красавицы жуткий характер и заряженный пистолет под мышкой, вполне можно подумать, будто она играет честно. Она абсолютно бесстрастно смотрела на подходившего детектива. Секунду постояли, глядя друг на друга, потом он сказал: – Мне надо задать вам несколько вопросов. – Я была одна в офисе. Ни свидетелей, ни алиби. – Знаю. Не в том дело. – А в чем? Магоцци нерешительно оглянулся, переминаясь с ноги на ногу. – Не так легко сказать. Мне с вами вообще не следует разговаривать. – Потому что я подозреваемая? – Вроде того. Она промолчала, стоя в ожидании, не желая приходить на помощь. – Разрешите домой вас подбросить? – спросил он. – Поговорим по дороге. – Она ответила не сразу, поэтому Магоцци добавил: – Дело важное. Она на минуту задумалась. – Я в своей машине. Если хотите, езжайте со мной. – Пару минут обождите. Встретимся внизу. Он быстро обошел галерею, отыскав наконец Джино, вышедшего из туалета. Тот хлопнул его по спине: – Эй, дружище! Уже сматываешься? Здесь есть телефоны на столике с гнутыми ножками… – Провожу Макбрайд до дому. Джино моргнул, попытался презрительно нахмуриться, но шампанское не позволило, осталась причудливо поднятой лишь одна бровь. – Отправляешься на свидание с подозреваемой? – Какое там свидание. Джино попытался усвоить, засосав нижнюю губу. – Заглянешь под юбку? Магоцци прикрыл рукой глаза и затряс головой. – Слушай, ты не знаешь, где я и что делаю, ясно? – В самом деле не знаю, что делаешь, будь я проклят. Сам-то хоть знаешь? – Нет, черт побери. Такси сможешь поймать? Джино качнулся на каблуках, едва не упал, успел выправиться. – Ну, приятель, я случайно только что говорил с Анджелой. Она нашла на часок няню и через четверть часа ждет меня рядом, чтобы вместе выпить. Первое настоящее свидание после Сюрприза. – Не врешь? – Не вру. – Везет тебе, Джино. – А то. |
||
|