"В.И.Немцов. Параллели сходятся " - читать интересную книгу автора

трудовая школа", как тогда называлась девятилетка, мне многое дала на
уроках литературы, рисования, пения, но ещё больше -- как участнику
школьной самодеятельности.
Я не боюсь упрека в тенденциозности, а потому, обдумывая эту книгу,
ставил своей задачей помочь воспитателям всех рангов в какой-то мере
использовать имеющийся у меня опыт. Причём вначале рассказываю о том, как
воспитывали меня, а потом -- как пришлось заниматься самому этим необычайно
трудным и ответственным делом.


2
Кому идут чёрные брови и как это связывается с методами
воспитания? Поцелуй на сцене, как подвиг, во имя искусства.
Как некоторые понимали новый быт и что из этого получилось?
Я начинаю верить в действенную силу печати.

Хотя я недолго жил с отцом, но некоторые методы его воспитания
запомнились на всю жизнь. Несмотря на большую загруженность партийной и
хозяйственной работой, отец увлекался театральным искусством. Сам неплохо
играл в самодеятельных спектаклях, а потом стал руководить каким-то
заводским театральным коллективом. И вот однажды я нашёл у него в столе
коробку с гримом. Я знал, что это такое, потому что отец часто просил меня
скручивать из бумаги палочки для растушовки. Подошёл к зеркалу и начал
практиковаться в гримировании. Вошедшая в кабинет родственница спросила,
что я делаю.
-- Мне ужасно идут чёрные брови, -- ответил я, не думая о последствиях.
Вдоволь налюбовавшись на изменившееся лицо и вовсе не представляя себе,
что грим смывается вазелином, ланолином и другими жирными кремами, побежал
к умывальнику, размазал чёрные брови по всему лицу. В таком виде меня
застал отец, только что пришедший с работы.
Вот тогда-то, в тринадцатилетнем возрасте, я впервые познал вкус ремня.
С тех пор почувствовал отвращение к гриму, и потом, даже в случае
необходимости, когда выступал в живой газете типа "Синяя блуза", и
значительно позже, будучи статистом в Большом театре, старался обходиться
без грима.
Не знаю чем это объяснить, но в той Тульской школе очень много внимания
уделялось эстетическому воспитанию. Нас учили хорошо читать стихи на
школьных вечерах, мы занимались мелодекламацией, то есть музыкальным
напевным чтением под рояль. Помню, не раз выступал с мелодекламацией на
стихи Бальмонта "Колокольчики и колокола" или "Камыши", построенные на
аллитерации -- звукоподражании... Так, например, запомнилось: "Полночной
порою, в болотной тиши, чуть слышно, бесшумно шуршат камыши..." Слова,
пусть сентиментальные и не очень-то созвучные революционному обществу, но
сделано это было мастерски и создавало определённое настроение.
Ещё тогда была мода, скажем, на коллективную декламацию. Порою это
получалось интересно и внушительно. Из революционной поэзии мы читали
"Башню" А.Гастева. Волновали строчки: "Пробивай своим шпилем высоты, ты
наш дерзостный башенный мир". Упомянул А.Гастева из-за того, что потом его
встретил уже не как поэта, а как учёного-новатора, изобретателя, блестящего
организатора, директора Центрального института труда, о чём ещё будет речь