"Владимир Немцов. День и ночь" - читать интересную книгу автора

Не иначе, она выкрашена сульфидом стронция. Человек постарше и
посолиднее нарядился в сиреневый костюм (краска из сульфида кальция).
Полная девушка в оранжевом платье перебегала дорогу, и мне показалось, что
это катится апельсин (краска из сульфида цинка и кадмия).
Желая укрепить свои познания в химии люминофоров, я спросил у Нины,
точно ли я определяю цвета.
- Ну какой же я химик? - призналась она. - Помню, что такие составы
когда-то были. Но ведь это давно прошедший день. Сейчас открыты другие
люминофоры и разработана новая технология окраски.
Да, в самом деле, если я раньше видел плотные, тяжелые ткани
театральных декораций, на которых художники рисовали люминесцентными
красками, то сейчас я вижу легкие, как шелк, почти прозрачные светящиеся
ткани.
Девушки перебегали от витрины к афише, от киоска с мороженым к киоску с
цветами, и мне представлялось, что по улице летают разноцветные бабочки в
лучах прожектора. Иногда, чтобы ярче светились платья, девушки забегали в
светоносный павильон и кружились там под ультрафиолетовыми лампами, чтобы
каждая ниточка пропиталась светом.
Уже ни о чем не расспрашивая, дядюшка только вертел головой, чтобы
ничего не пропустить в этом празднике света и красок. Наконец, видимо лишь
сейчас вспомнив, спросил меня о голубом квадрате:
- Что за таинственный знак?
- Никакой тайны. Это наша марка, которую мы ставим на осветленные или
окрашенные поверхности, чтобы потом следить за ними. Иначе же все
перепутаешь.
- Значит, никакого волшебства? - спросил он с сомнением. - Работаете,
так сказать, для науки? Или вообще просто так - для красоты?
- Для человека, дядюшка.
И может быть, лишь теперь эта простая истина совсем по-иному осветилась
в моем сознании. Вопреки извечным законам движения светил я работал над
продлением дня, а друзья мои хотели сделать короткой ночь.
Это звучит несколько парадоксально, но, по существу, верно. И цель у
нас была общая, и трудились мы не ради отвлеченной науки и даже не во имя
красоты, хотя и стремились к тому, чтобы человеку в светлом городе было
жить радостно и приятно.
Не так уж трудно прибавить день и высветлить ночь. Но мы искали свой,
непроторенный путь. Зачем без устали работающим электростанциям отдавать
ночью большую часть своей энергии на освещение улиц, когда стены домов,
тротуары, стволы деревьев, афишные щиты и тумбы - все это может быть
источниками света?
Сквозь вату облаков и туманов плохо проникают солнечные лучи, но их все
равно впитывают стены домов, окрашенных люминофорами. Дома ждут ночи и
пока они ничем не примечательны - лишь в сумерки чуть посветлеют, - но
зато уже вечером сияют во всю мощь, отдавая улицам накопленные за день
солнечные лучи.
Тысячи и тысячи киловатт освобожденной электроэнергии потекут по другим
проводам, чтобы больше было станков и машин, золотистого шелка и детских
игрушек, чтобы меньше затрачивать на это тяжелого человеческого труда.
Света! Как можно больше света! Друзья считали меня фанатиком, когда
сразу же после войны я бросил старую свою профессию и занялся