"Владимир Немцов. Когда приближаются дали (Роман о реальной мечте)" - читать интересную книгу автора

Багрецов составил список, взял приборы и на другой же день отправился
"в распоряжение начальника ОКБ НИИСТП товарища Васильева А. П.".
Единственно, что знал Вадим, - стройка находилась где-то в Западной
Сибири, вдали от крупных населенных пунктов - в неизвестных Вадиму местах.
Встреча с Васильевым не так уже волновала Багрецова. Начальник особого
конструкторского бюро и он же руководитель строительства. Наверное,
опытный администратор, погрязший в хозяйственных заботах.
Но как бы удивился Вадим, познакомившись с "опытным администратором"
Васильевым и увидев его за столом в своем кабинете.
Васильев приходил на работу очень рано, когда его никто не мог
беспокоить.
Это время отдавалось самому главному. Тут формулы, колонки цифр, беглые
рисунки, эскизы, собранные в толстой пронумерованной и прошнурованной
книге, сухо именуемой "технический дневник". Прежде чем сесть за
письменный стол, он долго, как хирург, мыл руки, вытирая их, придирчиво
осматривал каждый палец - не осталось ли чернильных пятен - и лишь тогда
брался за перо.
Работал он с увлечением, Васильеву немногим больше пятидесяти, а он
торопится, боится, что не успеет выложить все свои идеи, экспериментально
доказать их плодотворность и все это передать людям.
Но вот когда ему, инженеру-механику по образованию, предложили
руководить конструкторским бюро в институте, где решались проблемы
строительства и где властвовали представители "чистой науки" - физики,
химики, которые потом вынуждены были объединиться под флагом
"физико-химической механики", то на первых порах он растерялся. Новая
наука с огромной будущностью. Совсем недавно ее создали советские и
зарубежные ученые. Как он сможет объединить у себя в конструкторском бюро,
которому приданы лаборатории и физиков, и химиков, и механиков, интересы
ученых всех этих специальностей? Прошел месяц, и Васильев понял, что в
лабораториях его КБ далеко не все жаждут такого сотрудничества, а потому и
работа идет ни шатко ни валко.
С самого первого дня, как только Васильев переступил порог института,
его стали считать несусветным чудаком. Но не потому, что, скажем, он
оказался рассеянным, как принято думать об ученых, или встряхивал
пробирку, говоря при этом: "Видите, что-то черненькое там белеется?" Не
искал он и свою палку, висевшую на руке. У нового начальника были иные
странности. Знакомясь с сотрудниками, он вызывал их поочередно в кабинет.
Приходит к нему в назначенный час молодой диссертант. Васильев говорит,
что просмотрел все его отчеты, диссертацию, и тут же с места в карьер
советует оставить научную работу. "Таланта, - говорит, - у вас нет. Не
мучайте себя и нас. Пока не поздно, займитесь полезным делом".
К новому начальнику многие молодые учение стали относиться с уважением.
Действительно - талант, и заслуг у него в прошлом достаточно. Но
находились и другие. "Причем тут наука? Если ты инженер, то сиди на
заводе, занимайся массовой продукцией. А здесь научный институт. Ученый
выбирает себе тему и чаще всего работает над ней всю жизнь. Он однолюб,
изучает тему до тонкости, пока не будет ее знать лучше всех. Только такой
ученый, не заглядывая в справочник, может ответить, к примеру, какова
звукопроводность пенобетона такой-то марки при минусовых температурах. А
вы говорите "Васильев"! Что он может?" Перед войной Васильев конструировал