"Валентина Немова. Святая святых женщины " - читать интересную книгу автора

специалистам не предоставляют жилье. Я, бесспорно, делаю много глупостей,
стараясь облагодетельствовать родственников, но от этой - Господь меня
уберег.
Три года нянчилась я с Татьяной. А Галина, ее родная мать, воспитавшая
дочь по своему образу и подобию, отдыхала от этой баламутки. Ни разу даже,
экономя деньги, которые нужно было потратить на билет, не приехала к ней,
чтобы посмотреть, как изгнанница устроилась на новом месте, всецело
полагалась на меня и в ус не дула. И посмеивалась, наверное, надо мной,
представляя себе, как взращенное ею дитятко нервы мои треплет. Да и Танька,
по всей вероятности, тоже хихикала про себя над "родной тетей", видя, как я
стараюсь сделать ей добро, но делаю совсем не то, чего она ждет от меня, над
моими потугами наставить ее на путь истинный, сделать человека из свиньи.
Придет, сидит, вяжет (я разрешала ей находиться у меня хоть целый день,
когда дочери не было дома, а под вечер отправляла в общежитие), совета у
меня спрашивает, как надо поступать в том или ином случае. Я, естественно,
высказываю свою точку зрения, от чистого сердца стараюсь помочь ей в том, в
чем она, на мой взгляд, больше всего нуждается - найти общий язык с
окружающими ее людьми. Она меня выслушает, согласиться со мной, а поступает
наоборот, вопреки здравому смыслу. Многое она рассказывала о себе, но самое
главное таила: что она вытворяет там, где работает, пользуясь своим
служебным положением. Как встречается одновременно с несколькими мужчинами
из числа своих подчиненных. Как сталкивает их лбами и упивается, наблюдая,
как они скандалят и дерутся друг с другом из-за нее. Не призналась она мне и
в том, что забеременела и сама не знает от кого. Когда она отработала
положенные три года, ее уволили, но не по собственному желанию, как она меня
уверяла, а за недостойное поведение, несовместимое с занимаемой ею
должностью. Не знаю, записали эту формулировку ей в трудовую книжку или нет,
но она получила то, чего и добивалась, пренебрегая моими советами и
наставлениями. Перед отъездом в родные края явилась она ко мне попрощаться.
Забрать свои вещи и продукты, которые хранила в моих шкафах и холодильнике.
Майи в это время дома не было. И вот какое было у нас с нею расставание. И
врагу не пожелаю такого.
Составила на журнальный столик банки с едой, литровые бутылки с
молоком, стеклянные, очень тяжелые (теперь в такие емкости не разливают
молочные продукты), уселась в кресло напротив меня и давай, что называется,
"заводить" - мстить все за то же самое: что к себе жить не взяла и соседа
одурачить не позволила. То, что устроила ее в общежитие, в заслугу мне, как
и следовало ожидать, не поставила. В течение трех лет спасибо мне за это ни
разу не сказала.
Она прекрасно знала, как проще всего меня "достать", и начала чернить
мою маму, свою бабушку, которая вынянчила ее, и нахваливать другую бабулю,
мать своего отца, которая сроду ею не занималась. Такая, мол, баба Оля
расчудесная, а баба Наташа ей в подметки не годится.
Слушала я, слушала этот ее "треп", терпела, терпела напраслину да чуть
было не сорвалась, чуть было не трахнула, неблагодарную, по голове литровой
бутылкой, которой запросто можно было убить человека. Еще немного, и
загремела бы в тюрьму. Не зря, ох не зря говорят: от сумы и от тюрьмы не
зарекайся. Но Бог миловал. Я сумела сдержаться. Вернувшись в Летний,
поселилась Татьяна в родительском доме. Родила. Бабушкой Галина стала в 55
лет. И, как уже было сказано, очень полюбила внука, как не любила дочерей.