"Валентина Немова. Любить всю жизнь лишь одного " - читать интересную книгу автора

В общем-то, мне все равно. Без портретов Вани и Саши я как-нибудь
обойдусь, а Лешкина фотка у меня есть. Смешно, я ему сказала, что нужна мне
она для коллекции. Какая там коллекция, когда она всегда, всегда со мной,
отдельно от всех остальных, которые лежат в альбоме! Он вредничает со мной -
я с ним. Баш на баш, как говорится.
Положив, наконец, фото на стол, я спросила:
- Ты уверен, что он не зайдет?
- Я так думаю. Мы с ним здорово поцапались. Интересно, когда девчата
ссорятся, они кричат друг на друга, кричат. А мы - выдали по пять слов, и
чуть ли не до кулаков дело дошло. Я к нему первый никогда не подойду, он
тоже едва ли, но если он пойдет мне навстречу, будем мы с ним с той минуты
настоящими друзьями и навсегда...
- Стало быть, ты, Ваня, больше не почтальон? А если я попрошу?
- А? Не знаю... Ты попросишь? - такого вопроса Ванька себе не задавал,
наверное. Во всяком случае, не ожидал, что я могу такую заявку сделать.
Зачем я у него об этом спросила, сама не знаю. Записок бывшему другу своему
писать не собираюсь, а кому-то другому - тем более, но... Как так? Ведь я
ему не раз говорила, что обрадовалась бы, если бы наша с Алексеем переписка
прекратилась, что очень хочется мне "поскорее развязать руки". И вдруг даю
понять, что не прочь была бы обмениваться с кем-то письмами. Писать записки
на самом деле мне наскучило, к тому же о всякой ерунде, как это было у нас с
Алешкой заведено. Но упомянула я о нашей с ним переписке не зря, а для того,
чтобы как-то связать то, что до этого было мною сказано с тем, что я
собиралась Ивану заявить. Мне очень хотелось поделиться с ним своими
терзаниями. Я видела: и он что-то переживает, что-то сугубо личное. Уж
больно он плохо выглядит. Но что именно? Что у него происходит на "любовном
фронте"? Этот вопрос все время торчал у меня в голове, и очень хотелось мне,
любопытной не в меру, получить на него ответ. Я надеялась, что Ваня оценит
мою откровенность и не будет скрытничать передо мной.
- Вань, что мне делать? Скажи ради Бога! Как мне быть? Алексей уверяет
меня, что я проспорил пари. Ты знаешь, о чем поспорили мы с ним?
- Нет.
- Не помнишь?
- Нет. - Он говорит, что у меня закружилась голова. Понятно? Ну вот. А
я его в обратном уверяю. Он же твердит свое (Боже мой, как бы мне главное
ему сказать. Скорее, скорее, или я Ивану опять ничего не скажу. А если
умолчу, будет мне еще хуже, чем теперь. Нет сил у меня больше муки эти
переносить!). Знаешь, Ваня, он прав. Да, прав...
Долгим взглядом, очень внимательно, без удивления, как будто я всегда
это ему говорила, Ванька посмотрел на меня своими пронзительно синими,
большими, немного на выкате глазами, обрамленными светлыми, на вид колючими
ресницами. В его взоре не было жалости ко мне, которая, как нам кажется в
юности, унижает человека, было настоящее сочувствие и доброта. "Какая у него
добрая душа!" - подумала я и догадалась, наконец, что между ним и Лешкой
произошло. Иван на год старше Алексея, давно разобрался в его характере,
осудил за то, как он относится ко мне. Долго помалкивал, а потом взял и
высказал свое мнение. Лешка, конечно, возмутился. Как так! Его личный
"почтальон", шестерка, может "иметь свое суждение"! Одним словом, задрал
нос, повел себя не по-дружески. Вот Ваня и дал мне понять, что его отношения
с Лехой, как и мои, дружбой назвать нельзя. Если, поразмыслив, Лешка