"Михаил Немченко. Родительский День (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Я думал, где-то рядом с аллеей. А тут топать и топать... - Бен показал
головой. - Это сколько ж здесь могил?! Будто все мирозданье - из одних
сирот.
- Накопилось, - проговорил шагающий рядом Авуд. - За миллиарды-то лет...
Но почему все совершается во тьме?
- Видно, не хотят, чтобы процессии соприкасались, - предположил Мгомо. -
Ведут каждую своей тропкой. Спасибо еще, хоть дали взглянуть друг на
друга...
Они прошагали еще немного, и указующий перст луча уперся в какую-то
преграду. Что-то круглое, большое, отливающее синевой. И чем ближе они
подходили, тем меньше оставалось сомнений. Уже ясно было: это Оно.
Оробело притихшие, они остановились у самого надгробия. Огромный глобус,
казалось, висел в воздухе, и даже не верилось, что его может удерживать
такая хрупкая, неприметная с первого взгляда опора - три человеческие
руки, три ладони, словно примерзшие к белой ледышке Антарктиды. Вросшие
локтями в серую твердь могильной плиты, руки были одинаковы, как близнецы,
различаясь только по цвету - белая, смуглая и черная. Точь-в-точь как те,
что держали светящийся венок.
- Ну что? - вполголоса проговорил Бен и вопросительно глянул на Мгомо, как
бы признавая его старшинство.
Темнокожий кивнул, и они приподняли свою ношу. Бережно, чувствуя
скованность в движениях, попытались прислонить венок к памятнику. Но не
получалось: он соскальзывал, валился, - и они положили его на плиту. И
снова молча стояли, не зная, что еще надо делать. Стояли, как на чудо,
глядя на знакомые очертания океанов и материков.
Да, они были знакомы им с детства. И на Дидаре, и на холодной Церне, и на
пятой планете звезды Флум потомки землян, как священные реликвии, хранили
изображения своей утерянной родины. Маленькие, отлитые из редких сплавов
глобусы передавались из поколения в поколение. В Дни Потери их ставили на
стол, за которым собиралась семья, и старики возносили над ними
безнадежные молитвы о возвращении...
Но то были маленькие мертвые шарики, а этот, огромный и полноцветный,
казалось, дышал, как живой. Чуть колыхалась синева океанов, и, если
пристально вглядеться, можно было даже различить что-то похожее на
крошечные волны. Пенились сбегающие с гор извилистые ниточки рек, а снег
на вершинах сверкал, как настоящий. И маняще зеленели равнины, переливаясь
то бархатистостью полей, то изумрудностью джунглей, то хвойной колючестью
тайги.
Для кого он так старался, тот неведомый скульптор? Неужели все это только
для того, чтобы больней сжалось сердце у тех, кто придет сюда раз в
тысячелетие? Но что толку бередить тоской о невозвратном...
И еще думалось: что там, под плитой? Не может быть, что могила - лишь
символ. А вдруг там лежит человек. Один из тех, кто погиб вместе с Землей,
не покинув тонущего корабля. Ну пусть не человек - хоть горсть праха, хоть
крупица чего-то земного. И может, вот сейчас тайна раскроется, и они
узнают, ради чего их сюда привели.
Но время шло - и ничего не происходило. О них словно забыли.
- Ну и что дальше? - нарушил молчание Авуд. - Что мы еще должны сделать?
- Марионетки не задают вопросов, - сказал Бен. - Сам же видишь:
манипулируют нами, как куклами. Остается ждать движений кукловода.