"Виктор Некрасов. Судак" - читать интересную книгу автора

Кошубаров неожиданно остановился и, когда Ильин к нему подполз, вытянул
руку вперед.
- Видите?
Ильин напряг зрение, но ничего не увидел.
- Высотка, - задышал ему в ухо сержант. - Метров полтораста осталось.
Ильин опять посмотрел, сощурил даже глаза, но так ничего и не увидел.
Снова поползли. Местность стала подниматься. Изредка попадались
кустарники. Впереди вырисовывался гребень высотки - очевидно, взошла луна
или тучи поредели, а может быть, просто потому, что подползли ближе.
Когда же до исходного для броска рубежа осталось каких-нибудь
десять-пятнадцать метров, до слуха Ильина донеслась чья-то речь. Ее
услышали все: движение разом прекратилось. Кошубаров прижался к земле и
застыл.
Говорили немцы. Говорили вполголоса, но без всякой опаски, - они не
подозревали, что противник может оказаться так близко.
Ильин напряг слух.
- Сколько там осталось? - донеслась сверху, чуть-чуть слева, гортанная
немецкая речь.
- Штук десять, - ответил кто-то справа.
- А у Хельмута?
- У Хельмута не знаю. Штук пять, вероятно.
Немного погодя донесся и третий голос:
- Кончили первый ряд?
- Кончаем, - ответили справа. - Минут через пять кончим.
"Минируют... - мелькнуло у Ильина в голове. - Вот черт..." Он подполз к
Кошубарову и в темноте нащупал его руку. На часах было четверть второго.
Неужели так мало ползли?
- Минируют, сволочи... - еле слышно выругался Кошубаров; он тоже понял
или догадался, о чем говорили немцы. - Что будем делать?
- Что будем делать?
Ильин впервые понял, вернее даже не понял, а почувствовал, что сейчас
именно от него, а не от кого-либо другого зависит все дальнейшее. От того,
как быстро он сообразит, и от того, как быстро принятое решение будет
осуществлено, зависит не только его жизнь - как ни странно, сейчас он
меньше всего думал о ней, - а жизнь двадцати человек, устами Кошубарова
спросивших его: "Что будем делать?" От этого зависит успех всей операции.
Там, в лесу, у комбата, и позже, когда они с Сергеевым собирались, он
ловил себя на том, что больше всего ему хочется не подкачать, показать
всем: Вергасову, Коновалову, майору Филиппову и даже милому, трогательному
Сергееву, что вот он - шляпа, мямля, а тоже может кое-что делать. Детская
черта, но что поделаешь, она была и проявилась у него здесь, на фронте,
как невольный ответ на отношение к нему окружающих. Однако теперь, на
склоне высотки, которую ему, лейтенанту Ильину, поручено было захватить,
он и не думал об этом.
Он ощущал на себе взгляд Кошубарова и еще двадцати лежащих рядом с ним
человек, понимал, что они с Сергеевым плохо условились, чего-то не учли,
что-то прошляпили, понимал, что задача таким образом значительно
усложнилась, но также понимал и то, что оправданием это служить не может.
Приказано захватить высотку, и он должен ее захватить.
Он опять посмотрел на часы. Двадцать три минуты второго. Осталось