"Николай Алексеевич Некрасов. Помещик двадцати трех душ " - читать интересную книгу автора

и нечему удивляться... О собаке моего отца ходили по всему околодку
удивительные анекдоты, которые вскоре составили колоссальную репутацию не
только самой собаке, но даже и моему отцу: так лучезарный ореол славы,
окружающий чело всякого человека, бросает приятный блеск и на его
приближенных; так гений великого актера, певца и музыканта заставляет видеть
что-то необыкновенное и в дюжинных талантиках посредственностей,
пользующихся его покровительством.
В сторону сравнения. На сцену является собака. Ее достоинства
неисчислимы, ее добродетели изумительны. Она узнает, отыщет и принесет вещь
своего хозяина, где бы вы ее ни потеряли, куда бы ни спрятали; она по
первому указанию сорвет шляпу с прохожего, будь он хоть статский советник;
ее можно посылать в лавочку за чем угодно: она не украдет ни копейки, ничего
не съест и не испортит. Она будет лежать, ползать, ходить на задних лапах,
делать все, что прикажет хозяин. Она достанет дичь со дна моря. Она даже
знает русскую азбуку.
Последнее обстоятельство особенно поразительно. Оно не шутка: я сам был
не раз ему свидетелем. Я также не солгал, сказав, что собака составила
репутацию моему отцу: все соседи любили и уважали его по собаке. Они почти
каждый месяц наезжали к нему в значительном количестве, привозя с собой в
подарок - кто муки, кто гусей, кто шампанского, кто повара и так далее.
Зачем?.. Неужели их честолюбию могла льстить короткость с бедным помещиком
двадцати трех душ мужеска и тридцати шести женска пола?.. Очевидно, что
магнитом была собака. Каждое посещение соседей было истинным торжеством для
моего отца. С самого раннего утра и до поздней ночи под непосредственным
надзором и руководством моего отца собака выделывала свои гениальные фокусы,
и хохот был гомерический. Когда наконец запас фокусов истощался, энтузиазм
зрителей готов был погаснуть и самая собака, изнуренная продолжительной
деятельностию и голодом, готова была протянуть ноги,- отец мой приказывал ей
стать на задние лапы, брал кусок говядины, бережно клал на нос собаки и
быстрым мановением рук и бровей давал знать зрителям, чтобы они ждали
чего-то необыкновенного. Тотчас воцарялось глубокое молчание. Отец мой,
поводя указательным пальцем от своего носа до собачьего и обратно,
произносил с расстановкою:

Аз,
Буки,
Веди,
Глагол,
Добро,
Есть...

При последнем слове, произнесенном значительно усиленным голосом,
собака делала быстрое движение, кусок летел кверху, она на лету подхватывала
его и пожирала...
Если б я писал историю собаки моего отца, то должен бы был посвятить
описанию ее подвигов весь мой досуг, но я пишу собственно свою историю и
потому в коротких словах доскажу о собаке то, что собственно нужно для моей
истории...
Супонев был также страстный охотник; ружей у него была целая дюжина,
собак еще больше; но ни одна из них не могла сравняться с собакою моего