"Николай Алексеевич Некрасов. Опытная женщина " - читать интересную книгу автора

- - Но я буду ходить всегда в парике... клянусь до гробовой доски не
снимать парика!
- - Третья причина... но всех не перечтешь. Взгляните на себя: вы
стары.
- - Нет еще...
- - Ну, идите же.
- - Так только-то? из-за таких-то пустяков...
Не успел Хламиденко договорить последнего слова, как вдруг послышался
выстрел, раздавшийся, по-видимому, недалеко от дома.
- - Ах! - вскрикнула За думская и почти без чувств упала в кресло.
Через минуту она быстро вскочила и скорыми, неровными шагами вышла из
комнаты.
При всей своей недальновидности, Хламиденко догадался о причине ее
удаления. Несмотря на странное положение, в которое поставляло Петра
Ивановича обхождение с ним Задумской, он наконец решил, что Александра
Александровна не может быть его "супругою", как он выражался, потому что
влюблена в Зеницына... Глубокий, продолжительный вздох был следствием такого
соображения. Хламиденко не мог уже чувствовать истинной любви; но она у него
заменялась страстью жениться, которая с некоторого времени доходила в нем до
неистовства. С особенной гордостью воображал он себя мужем Александры
Александровны, за которой увивался весь город, которая отвергла так много
искателей; тяжело ему было отказаться от вожделенной мечты своей, по он не
любил долго останавливаться на одном предмете; уверившись в невозможности
своих исканий, он тотчас успокоился, просиял лицом и мысленно спросил сам
себя: "На ком бы жениться?" Ответ не являлся; Хламиденко был в
нерешимости... Простояв несколько минут неподвижно на одном месте, он
наконец повернулся, отер пот с лица я пошел к двери, чтоб осведомиться о
причине выстрела. В дверях попалась ему Вера Леонтьевна. Светлая мысль
озарила его. Он воротился.
С Верой Леонтьевной случилось почти то же, что с Хламиденко. Тщетно
заохочивала она Зеницына открыться ей в любви. Он не хотел с ней и говорить.
Наконец Вера Леонтьевна с горестью созналась самой себе, что такое
невнимание происходит не от робости. Следствием такого соображения было
намерение отказаться от претензий на Зеницына и обратить их на другого... На
кого ж? Вера Леонтьевна села в кресло и задумалась. Хламиденко вытащил из
кармана перчатки, надел их, поправил волосы и сделал шаг вперед. Но вдруг он
остановился, как бы пораженный чем-то нечаянно. С минуту он был в положении
человека что-нибудь вспоминающего или придумывающего; наконец лицо его
приняло решительную важность; он подошел к Вере Леонтьевне и сказал с
нежностию:
- - Сударыня, были ли вы в Бендерах?
- - Что за странный вопрос? Нет, не была.
- - Ах, и я не был! Наша судьба одинакова...
- - Что-с?
- - Сударыня,- продолжал Хламиденко с жаром,- вы учились русской
грамматике и арифметике?
- - Фи, как же не учиться! Можно ли...
- - Ах, и я учился! Наши знания одинаковы... Сударыня,- продолжал
Хламиденко с умилением,- что вы думаете о моем чине?
- - Он довольно значителен.