"Николай Алексеевич Некрасов. Двадцать пять рублей " - читать интересную книгу автора

- - А вот увидим!
- - Увидите!
Через несколько дней Митеньке был сделан формальный осмотр в
присутствии нескольких родственников и друзей дома.
- - Он на вас не похож ни йоты, душка!
- - Он от вас как от земли небо, Иван Миронович!
Оба восклицания вылетели в одно время из уст супругов и подтверждены
присутствующими. В самом деле, Митенька нисколько не походил ни на отца, ни
на мать.
Юность Дмитрия Ивановича была самая незавидная. Вследствие неожиданной
развязки пари ни отец, ни мать не стали его воспитывать. За каждую шалость,
свойственную ребяческому возрасту, его строго наказывали. Отец не любил его,
да и мать охладела к нему, с того дня как он спросил ее однажды при Иване
Мироновиче: "Мамуся, кто это у вас был давеча, вот тот, что поцеловал меня?"
Образец кротости и послушания, угнетаемый, никем не любимый, Дмитрий
Иванович достиг наконец пятнадцатилетнего возраста. Отец, искавший случая
сбыть его с рук, отдал его в гимназию. Здесь начинается длинный ряд
приключений Дмитрия Ивановича. Бог знает за что восстала на него судьба,
люди, обстоятельства. Не балованный от юности, он вступал в жизнь вполне, с
позволения сказать, целомудренным, вполне достойным счастия. Наружность его
была прекрасна: новогреческий нос, санскритский подбородок, испанская
смуглость, сенегамбийская важность и множество других приятностей делали
личность его чрезвычайно интересною. Одного недоставало ему. Глаза у него
были чудесные, голубые, навыкате: кажется, вот так и увидят за версту...
ничуть не бывало! Дмитрий Иванович был чрезвычайно близорук и не видел
дальше своего носу. Зато какой богатый, отрадный рудник представляла
неиспорченная душа его. Утвердительно можно сказать, что, если б разработать
этот рудник, из него вышел бы целый четверик добродетели, без примеси
зависти, вражды, честолюбия, самохвальства, нахальства, сплетничества,
корыстолюбия и других анбарных принадлежностей человека. А сколько аршин у
него терпения, смиренномудрия и кротости! Терпения в особенности. Он, как
свеклосахарные заводчики, твердо верил, что терпение такая добродетель,
которая, рано ли, поздно ли, даст плоды сладкие и многочисленные. Нельзя,
однако ж, сказать, что Дмитрий Иванович был ангел. Есть в мире, особенно в
Петербурге, прекрасные домы, в прекрасных комнатах которых живут прекрасные
люди, но в тех же самых домах есть грязные отделения, где гнездятся разврат
и бедность. Так и сердце человеческое. Оно разделяется на множество квартир:
в лучших жительство имеют добродетели, в худшие нагло втерлись честолюбие,
корыстолюбие, ненависть, зависть, лень и т. д. Как они попали туда? Трудно
решить. Известно только, что подобные господа никогда не платят за квартиру,
живут на счет своих соседей, которых иногда обкрадывают, стесняют или
выживают совсем. Самих же их выжить нельзя, хотя бы рассудок, занимающий тут
должность квартального надзирателя, употребил все свои полицейские меры: они
вечно заняты, вечно стерегут своих соседей, вечно дома. Но об этом после.
Таков был Дмитрий Иванович при началя своего жизненного поприща. В гимназии
он учился хорошо и вел себя исправно. Курса, однако ж, он не кончил, потому
что однажды второпях наткнулся на директора в коридоре, сбил его с ног, за
что и был выключен. Первая неудача не испугала Дмитрия Ивановича. Он начал
готовиться в университет. Через год явился на экзамен, отвечал довольно
хорошо, но получил единицу из древних языков или аз математики, не помню, и