"Николай Алексеевич Некрасов. Похождения Петра Степанова сына Столбикова (Комедия в четырех картинах) " - читать интересную книгу автора

перевешивает. А как скомандует к ноге - вот была беда моя! Делай руками, а
корпусом не тряхни, глаз не своди с учителя, да как пустишь мушкет со всего
размаха, ты его к ноге, а он тебя по ноге... да так хватит, что свет в
глазах потемнеет, слезы брызнут ручьем! А они хохочут да кричат себе:
"Начинай снова, сам виноват!" Какой сам виноват! раз десять повторишь к ноге
и каждый раз хватишь себя по ноге... Вот каково! Сам себя отколотишь да
других насмешишь!
Игнатьич. Вестимо, Петр Степанович, вестимо!
Столбиков. Наконец кое-как применился я к артикулу... Еще хуже...
принялись учить меня стрельбе... И когда я дергал эту, как ее? шавку...
болонку... собаку... собачку... да, собачку! и ружье вдруг выстреливало...
искры так из него и брызнут, так и обдаст дымищем... свету божьего не
видишь... упадешь на колени и думаешь... "Вот богу душу отдал, господи,
прости мои согрешения!"
Игнатьич. Подлинно страшно, батюшка Петр Степанович. Ну как же вы уж
наконец с ружьем-то справились ли?
Столбиков. Как же! справился! прежде падал, как выстрелю, а потом так
обстрелялся, что только пошатаюсь, да и ничего! К чему не привыкнешь! Вот и
служил я служил, долго... Полковник на меня сердился... и чину мне не давал,
да приехал генерал-аншеф... я ему и подслужись по одному делу, совсем
неожиданно, а он меня и произвел из жалости в прапорщики, не в пример
другим... По полку я считался сверхкомплектным и мог ничего не делать.
Наконец уж надоел всем, полковник рассердился да и сказал, что по
ненадобности во мне отпускает меня в домовый отпуск на двадцать девять дней
жить сколько угодно; а после будто бы для пользы службы выхлопочет мне
отставку. Я обрадовался и поехал в одну из своих деревень... Мужички от меня
пришли в восхищенье... с торжеством ввели меня в дом, прогнали плута
управителя. Вот я и живу... день, два. Начал было уж и хозяйничать... Нанял
было плотников построить голубятню... Вдруг явился опекун и ну выдумывать на
меня... будто бы, видишь, я бежал из полка, вооружил мужиков, хотел зарезать
его управляющего, обольстил какую-то невинность, черт знает что!.. Я и давай
бог ноги... удрал. А он и написал на меня все это и подал в суд!
Игнатьич. Ах он безбожник! так вот из чего вышло... все дело. Жаль мне
вас, Петр Степанович! Ну а как же вы попали на службу к правителю губернии?
Столбиков. Так, по рекомендации одного родственника. Сначала я был
квартальным... на дежурстве понравился его превосходительству... и он меня
оставил при себе.
Игнатьич. Вот как! Слава богу! А рассказали вы ему при этом удобном
случае свое дело?..
Столбиков. Рассказал все... правитель губернии еще и прежде имел многие
донесения... Он обещал разобрать дело и заступиться за меня... Отличный,
редкий начальник! Зато его почти никто не любит. Даже поговаривают уже о его
отставке.
Игнатьич. По какой же секретной части вы теперь служите?
Столбиков. Его превосходительство заметил во мне усердие и честность,
приказал мне неотлучно находиться в его кабинете. Там его превосходительство
изволит распечатывать пакеты и читает про себя секретные бумаги, а я
подбираю брошенные им пустые конверты и складываю в один угол... и так мы
занимаемся по целому дню... Но это еще ничего, а вот что главное: его
превосходительство на опыте убедился, что я мастерски по руке ему чиню