"Евгений Некрасов. Муха и влюбленный призрак ("Муха - внучка резидента" #4)" - читать интересную книгу автора

призрак Белого Реалиста, он скажет имя ее будущего мужа.

- Суеверие, - вставил Иванов.

Маша подумала, что завхоз уже надоел всем за пять минут, а ведь бедный
Евгень Евгеньич ездил с ним в Сочи. Интересно, зачем? Она исподтишка
толкнула ногой коробку, и там опять звякнуло.

- Странное прозвище для призрака, - заметил Дед. - В монастырях обычно
рассказывают о Черном Монахе, в казармах - о Солдатах разнообразных цветов.
А в школе должен быть какой-нибудь Белый Ученик.

- Так он и есть реалист в смысле "ученик реального училища", - объяснил
Евгень Евгеньич. - Вы вообще знаете, что раньше было в нашей школе?

Дед пожал плечами.

- Заметно, что особняк строили не для школы: колонны, эти каменные
селедки повсюду... Герб чей-нибудь?

- Не селедки, а две кефали - торговый знак Никиты Бобрищева. Был в
Укрополе такой рыбопромышленник больше ста лет назад, владел нашим тарным
заводом, двумя консервными и целым флотом рыбацких шаланд. После смерти
Бобрищева его дочь пожертвовала особняк реальному училищу. Она вообще не в
отца пошла. Бобрищев - тот был настоящим преступником, главным
контрабандистом в наших местах. А Олюшка Бобрищева раздарила его шаланды
рыбакам, платила за их детей в училище.

- Так это в ее честь назвали Олюшкину улицу! - догадалась Маша. - А
девочки говорили, что она утопилась от любви.

- Не утопилась, - улыбнулся Евгень Евгеньич. - Она прожила долгую
жизнь, только замуж не вышла. После революции работала в нашей школе.
Какой-то комиссар хотел ее арестовать как буржуйку, но рыбаки не дали.

- А Белый Реалист? - напомнил Дед.

- Это долгая история. В общем, он-то и застрелился от любви к Олюшке.

Джип въехал в стену дождя. Крыша зазвенела, как ведро под струей воды
из колонки. Лило так, что "дворники" не успевали расчистить стекло. Мама
съехала с дороги, чтобы какая-нибудь машина сослепу не врезалась в джип, и
остановилась.

- Надо переждать. Схлынет немного, и поедем.

- Расскажите про Белого Реалиста, - попросила историка Маша.

- Да уж придется, все равно стоим, - согласился Евгень Евгеньич и
начал: - Бобрищев был, как тогда говорили, миллионщиком. Помеченные двумя