"Евгений Некрасов. Блин и клад Наполеона ("Суперсыщик по прозвищу Блин" #9) " - читать интересную книгу автора

- Быстро копаешь, - удивился папа и растер в пальцах мерзлый ком земли.
Земля была бурой, похожей на гнилую щепку. - Торф. Мы на болоте, ребята.
- Разведем костер, и он загорится, - заосторожничала Ирка.
- Да нет, мокрый же торф, - сказал папа, - Он скорее зальет костер, чем
сам загорится. Здесь летом не пройдешь, самая трясина. И сейчас-то странно,
что эту яму не затянуло жижей. Здесь метра три. Земля в Подмосковье не
промерзает на такую глубину.
- Думаешь, ее зимой рыли? - спросил Блинков-младший.
- Именно зимой. И недавно. Когда я упал, снежку было на полпальца. Это
потом начало ветром кидать... Скорее всего, эту яму рыли понемногу: выкопают
полметра, подождут, пока глубже промерзнет, потом опять копают. Только вот
зачем?
Ирка рылась в рюкзаке. Доставала консервы и объявляла:
- Оливки с анчоусами. Перцы жгучие. Ветчина деликатесная. А хлеба нет.
Самая походная еда.
- Мы же в гости ехали, а не в поход, - развел руками папа. - Это
закуска, а не еда. Я думал, что мы с Виталием Романовичем выпьем по
махонькой.
- Ага, и водка имеется. Особенно сейчас это своевременно: выпить и
хором спеть "В той степи глухой замерзал ямщик", - с вредным видом заявила
Ирка.
- Не ехидничай, Иа-Иа, - сказал папа. - Надо будет - выпьем. И вам
налью по чуть-чуть. Мы сейчас не живем, а выживаем... Поищи там в кармане
зажигалку.
- В каком? - спросила Ирка.
- Безразлично.
Иа-Иа было Иркино детское прозвище. Она никому не позволяла так себя
называть. Блинков-младший подумал, что если бы он сказал "Иа-Иа", то получил
бы по шее, а папе - ничего, папе можно.
Ирка зашарила по рюкзачным карманам.
- Здесь зажигалка. И здесь. Зачем столько, Олег Николаевич?
- В рюкзаке должно быть три независимых источника огня, - механически
ответил папа. - Давайте-ка, ребята, ускорим темпы, а то мне что-то плохо.
Вот это да! Ни Блинков-младший, ни тем более Ирка никогда не слышали от
папы таких слов. Даже когда он однажды разбился на вертолете и сутки
пробирался по джунглям со сломанной ногой! Потом они встретили его,
закованного в гипс по шею, как рыцарь в доспехи, потому что ребра у папы
тоже были переломаны... Ну да что вспоминать? Восьмиклассники стали порхать,
как бабочки.
Под папиным руководством Блинков-младший перелил оливки из банки в
полиэтиленовый пакет, банку набил снегом и стал растапливать его на
костерке. Камышинки прогорали мгновенно. Ирка вспомнила, что на дне ямы были
какие-то доски, и раскопала одну из-под снега. Доска была совсем гнилая.
Ирка легко разломала ее руками. Гнилушки не горели, а тлели, но все же
давали ровный жар.
Когда вода вскипела, папа велел положить в нее бритву. Вообще-то он
брился электрической, а в рюкзаке носил опасную, похожую на складной нож с
обломанным кончиком. Это была бритва для экспедиций, где нет электричества и
магазинов, в которых продавались бы лезвия для станочков. Когда Митек бросил
ее в банку с кипящей водой, у него опять холодно сжало сердце. Кровавый