"Надежда Надеждина. "Моревизор" уходит в плавание (детск.)" - читать интересную книгу автора

принадлежности у него всегда с собой. Одна клешня - та, которая подлинней,
потолще, пошире, - это ступка. Клешней-ступкой краб раздавливает ракушки.
Другая клешня, поменьше, с острыми зубчиками, - это одновременно и нож и
вилка. Ею краб режет свой завтрак и подносит куски ко рту.
Своей клешней краб может поднять тяжесть, почти в тридцать раз большую,
чем весит он сам, тогда как человек не может удержать в правой руке вес,
равный его собственному.
Краб кончил завтрак, но продолжал сидеть на песке.
"Чего он медлит?" - подумал я и тут же догадался: чистится.
У краба, кроме ног видимых, есть еще пара ног невидимых, скрытых под
панцирем. Ими краб словно щетками очищает жабры.
Наш молодой ученый Виктор Баранов наблюдал за крабом, посаженным в
бассейн. Баранов прорезал в панцире краба щелки-окошечки и "застеклил" их
целлулоидом. Сквозь эти окошечки было хорошо видно, как под панцирем быстро
и ловко движутся крабьи "щетки", очищая жабры.
Наш краб невидимо для нас поработал "щетками" и побрел дальше. Из
любопытства и мы поплыли за ним. Но краб не такой уж плохой ходок. Известно,
что целые караваны крабов в весеннюю пору движутся к берегам. Они
возвращаются с зимовки, из морских глубин. Иному крабьему каравану
приходится пройти около ста восьмидесяти километров - немалый путь. И крабы
бодро шагают, проходя два километра за час.
А наш краб, по-моему, шел еще быстрее. Заметив погоню, он прибавил ходу
и скрылся в камнях. Однако Майя не огорчилась. Она наконец нашла камень, на
котором можно было посидеть и отдохнуть. И пригласила меня.


ГРЕБЕШОК-СКАКУНОК

Гм!.. Посидеть! Я внимательно осмотрел выбранный Майей камень. Он не
вызвал подозрений. Теперь проверим песок вокруг. Концом ружья я принялся
копать песок и тут же поддел и выбросил наружу морского ежа.
Не сыщешь на земле еще такое странное животное! Скелет у него снаружи,
мускулы - внутри. Это сплющенный, утыканный иглами шар. Снизу у него пять
рядов ножек-присосок. Куда бы ни пополз еж на своих прозрачных тоненьких
ножках, он ползет вперед.
Такие, как еж, иглокожие - очень древние животные. В те времена, когда
ничего живого еще не было на суше, по дну моря, ртом вниз, уже переползали
морские ежи.
Я отпихнул своего ежа подальше от камня, на котором уселась Майя. Хотел
про себя скомандовать ему вслед: "Налево кругом - удирай!" - но вспомнил,
что эта морская диковина не различает, где правая, где левая сторона, и
переменил команду: "Катись на все четыре стороны!"
Следовало бы еще покопаться в песке, но Майя остановила меня. Нетрудно
было догадаться, что она хочет сказать: "Хватит! Перестань. Все бродячие
дома распугаешь". Бродячими домами мы называли одностворчатые морские
ракушки. Моллюск, хозяин такой ракушки, одновременно и домовладелец и
домовоз. Куда бы моллюск ни двинулся, хотя бы просто пообедать, он должен
тащить на спине свой собственный дом.
Примостившись на камне возле Майи, я наблюдал за переездами таких
бродячих домов. Большинство переползало очень медленно, но бродячий дом