"Аркадий Недялков. Опасные тропы натуралиста (Записки ловца змей)" - читать интересную книгу автора

дя дюшка входил в раж: ругал меня на трех языках (русском, украинском и
узбекском) и под горячую руку мог наградить доброй затрещиной.
Сами понимаете, ехать под надзором такой "няньки" удовольствие было
маленькое. Я попробовал сказать, что состав экспедиции давно утвержден.
Однако мама этого понять не захотела и настаивала на своем. Пришлось мне
вместе с дядькой идти к Косте. Сначала Костя отказал. Он хотел взять и
проводника и рабочего на месте работы, из местных жителей. Внутренне я
возликовал, но внешне сделал грустное лицо и вздохнул. Наверное, не нужно
было вздыхать. Костя поглядел на меня, тоже вздохнул, отвернулся и скучным
голосом объявил, что дядька принят в состав экспедиции рабочим.

НАС УТРО ВСТРЕЧАЛО ПРОХЛАДОЙ И ПЕСНЯМИ
В первых числах апреля, после долгого пути, наш грузовик остановился
ночью на берегу маленькой, но бурной речки у подножия хребта Кугитангтау.
Нас было пятеро. Костя - начальник экспедиции, Курбан-Нияз -
проводник, шофер Володя и мы с дядькой. Костя и Курбан-Нияз были старыми
"бродягами". Известный проводник Курбан-Нияз каждый год водил экспедиции по
югу Узбекистана. Костя тоже каждый год все теплое время года проводил в
экспедициях. Шофер же, дядька и я впервые вкусили "прелести" экспедиционной
жизни.
Все мы сильно устали и тотчас улеглись спать. Несмотря на усталость, я
долго не мог уснуть. Во-первых, ложе мое - каменистый берег горной речки -
отнюдь не напоминало привычную мягкую постель. Какие-то камешки сквозь кошму
и спальный мешок неприятно кололи спину и бока. Во-вторых, меня одолевали
мысли: завтра начнем искать и ловить змей, благополучно ли для нас кончится
эта ловля?
Спутники мои давно похрапывали, а я все ворочался, стараясь улечься
поудобнее, и думал, что все это, пожалуй, добром не кончится. Так и
получилось. Ворочаясь, я толкнул Костю. Он проснулся, осведомился, в чем
дело, и вежливо попросил меня лежать спокойно или убираться с кошмы ко всем
чертям. Я отодвинулся от него и задел дядьку. Тот тоже проснулся, но выразил
свое недовольство менее вежливо и в более энергичных выражениях потребовал,
чтобы я угомонился. Обменявшись мнениями о моем поведении и придя к
соглашению, что я эгоистичный обормот, мешающий своим коллегам отдыхать
(прилагательное предложил Костя, а существительное - дядька), они уснули, а
я все лежал без сна. Потом ласковое журчание речки убаюкало меня, и я
незаметно уснул.
Проснулся я на рассвете, высунулся было из мешка, но тут же нырнул
обратно. На чехле мешка серебрился легкий налет инея. Рядом со мной на кошме
в таких же мешках спали Костя, дядька и Курбан-Нияз, только Володя был в
кузове машины. Он даже ночью не хотел покидать свой автомобиль. Никто не
поднимался, и я тоже решил еще немножко подремать. Да не тут-то было! Откуда
ни возьмись, над нами прошуршала птичья стая. Выглянув из мешка, я увидел
десяток птиц, усевшихся на небольшое деревце. Птицы внимательно разглядывали
машину и нас и переговаривались короткими негромкими звуками. Но так скромно
они держались недолго. Настороженный разговор сменила безудержная болтовня.
Она не только заглушила журчание речки, но и разбудила всех. Птицы свистели,
трещали и даже мяукали .
- Кыш, оглашенные! - не выдержал Володя. - Пошли отсюда! Ишь,
растрещались!