"Валерий Нечипоренко. Агент чужой планеты" - читать интересную книгу автора

есть я знал, где находятся выключатели, куда выходят окна, чем наполнен
холодильник и так далее.
Пока я собирал легкую закуску, Алина успела заглянуть во все углы. С
интервалом в три секунды до меня доносились ее восхищенные возгласы:
-- Ой, какой у тебя хрусталь! Вот это ковер! А это что? Видик! А кассеты
есть? Это родителей квартира?
-- Моя собственная.
-- Врешь!
-- Ну зачем мне врать?
-- А жена у тебя есть?
-- Нет.
-- А любовница?
-- А ты, кажется, из любопытных, -- урезонил ее я. Она нежданно
смутилась:
-- Извини. Я просто хотела узнать, кто же у тебя убирает. Везде так
чисто.
-- Старуха приходит. С клюкой.
-- А вот сейчас точно врешь! Небось меняешь любовниц как перчатки...
Не дождавшись ответа, она снова учинила визг: на сей раз по поводу
шкуры бурого медведя, что возлежала в спальне перед широкой кроватью. Из
оскаленной пасти торчали мощные клыки.
-- Миленький, а это у тебя откуда?
-- Подстрелил однажды в Забайкалье, -- на ходу сочинил я, входя в
комнату.
Я собирался пригласить Алину на кухню -- выпить еще немного и, наконец,
заняться любовью.
Но когда я увидел, как она, склонившись, оглаживает эти клыки, мне
безумно захотелось овладеть ею немедленно, прямо на этой шкуре.
-- Ой, какой ты у меня храбренький! -- пропела она. -- А я, когда увидела
тебя там, в "Волнушке", не знала, что и подумать. Делаешь шикарный заказ, а
одет хуже задрипанного инженера.
-- Был когда-то такой принц -- Гарун-аль-Рашид. Он любил переодеться в
простое платье и побродить среди своих подданных. -- Я присел рядом и
принялся расстегивать ее пуговицы.
-- Так ты -- принц? Ты и вправду принц? -- Она умело занялась моей
одеждой.
-- Самый натуральный...
Наконец-то я справился с ее пуговками и начал освобождать ее от
костюмчика.
-- Ой, какой ты горячий... -- прошептала она. -- Люби меня сильно-сильно,
обещаешь? Ты мне так понравился сегодня...
Она продолжала еще что-то шептать, но я уже не различал смысла слов. Ее
облик более не воспринимался мною как вульгарный. Скорее, вульгарно вел себя
я, набросившись на нее как изголодавшийся, переполненный похотью и спермой
самец.
Это была одна из самых чудесных ночей в моей жизни. Может быть, самая
чудесная...
Разбудил меня неясный шорох.
Я разлепил веки.
За окном занимался бледный рассвет. Накрапывал мелкий дождик.