"Дмитрий Нечай. Дуракам закон не писан" - читать интересную книгу автора

безидейника Бени Ладушкина готового на любые масштабные действия и особенно
теракты против ожиревших от скуки тихой жизни обывателей. Личность Бени была
хоть и известна службе безопасности, но Тофель и Мефис знали про него
намного больше. Так же его звали, когда то Агосфер или вечный жид. За три
тысячи лет еврейства сородичи так достали Беню, что он принял мусульманство
и стал терраристом-антисемитом. Жидомасонские сети виделись ему повсюду и
иного пути кроме как перебить их всех поголовно Беня так и не нашел в этой
не равной борьбе. За все это время он не плохо преуспел в мастерстве
противостояния и, хотя его неоднократно убивали и казнили, чувствовал себя
удовлетворительно. Вспоминая свои приключения Беня, почему то считал самым
страшным моментом казнь в Александрии в 124 году после рождества христова.
Тогда местные власти поймали его с евреями подельниками за то, что они
продавали выжимку из чумных трупов как лечебное мумие древнеегипетских
мумий. Бене хотели отрубить голову, но он упросил заменить казнь на
повешение с последующим утоплением. В то время Ладушкин был еще относительно
молод и восприимчив к агитации, поэтому неделя в тюрьме, где каждодневно
пытались вразумить, что евреи это зло и ничего хорошего с ними не получится,
таки дали свой результат. Тем более что Беня уже имел более чем тысячелетний
стаж еврейства.
Как только он всплыл в километре от берега в средиземном море, он
поклялся посветить свою, тогда еще диковинную, вечность борьбе с сионизмом.
План сатаны заключался в похищении известного ученого физика Доктора
Фаустова который работал над созданием машины времени и переброски Бени в
прошлое с целью свершения грандиозного теракта. В результате этих
превентивных мер ад намеривался ликвидировать вакцинацию бессмертия и тем
самым остановить второе пришествие за его ненадобностью



Пригородная электричка приходила вовремя. Последние продавцы всякой
дребедени прошли по салону и в вагоне стало необычно тихо.
Любомир Глубинкин потянулся, разминая затекшие ноги. Афдотья спала по
детски свернувшись рядом. Ее безмятежная улыбка казалось, не покидала ее и
во сне. Любомир с интересом выглянул в окно. Промышленные зоны, окружавшие
транспортные подъезды к столице не представляли ничего интересного, но он
ожидал, наконец, увидеть центральный вокзал. Любомир вырос в селе, все свое
детство и юность он практически безвылазно прожил там же где и родился в
селе Кащеево. Родители его умерли, когда ему было года два или три, никто в
селе точно этого не помнил, потому что у всех и своих дел всегда хватало.
Раен был не самый передовой, в селе всего двадцать хат, а школу закрыли в
виду отсутствия финансирования и нехватки кадров посоветовав учить писать и
читать детей самим родителям и оставив небольшую библиотеку с учебниками
двадцатилетней давности. Поскольку Любомира учить было совершенно некому,
заботилась о нем старая бабка соседка, тайком надеясь на его хату для своей
взрослой дочки с тремя детьми получившимися от случайной поездки в областной
центр на рынок, то ни читать, ни писать он, не умел.
Но как обычно бывает в этом мире, обделенный господом в одном, человек
щедро бывает награжден в другом. С малых лет Любомира уважали и даже
побаивались как одаренного способностями совершенно не объяснимыми. В три
года он уже исцелял и в раенной больнице практически не было работы, потому