"Дмитрий Нечай. Зона проникновения" - читать интересную книгу автора

имеем перед всем, что длительнее нас, и самими этими лимитами тоже. Имея
такую возможность, мы уже не за несколько миллиардов лет, а за несколько
тысячелетий, к примеру, сможем достичь уровня, дающего нам шанс не погибнуть
вместе с угасанием Солнца, а как-то выжить. Не будь этого соотношения
противоположных по времени объектов, и мы, живя по сто тысяч лет каждый,
никогда бы не имели шанса так стремительно уйти от рамок временного пресса
таких объектов, как Земля. Изобрети кто-то механизм бессмертия, и он нарушит
закон матрешек, находящихся одна в другой. Он удлинит нам жизнь, но обречет
на губительную длительность, для нас более смертельную, чем жизнь длиною в
сто лет.
Раш с интересом слушал.
- Вот вы, мистер Раш, жили бы сто тысяч лет, разве спешили бы вы
построить свой город за пять лет? Если вам кажется, что да, то вы
ошибаетесь. Не полагайте наивно, что жить вы станете больше, а шевелиться
будете по-старому, шустро. Нарушая закон, вы точно так же, незаметно для
себя, будете затянуты в трясину медлительности, как вы сейчас затянуты и
вынуждены пошевеливаться. Таким образом, надеюсь, вы достаточно ясно видите,
какое влияние оказывает и какие последствия глобального характера на всю
цивилизацию и ее развитие может оказать, казалось бы, исключительно
медицинская проблема долгожительства.
Но не все даже так просто, как это, что я вам рассказал. Все еще
гораздо сложнее. Оказывается, не только подобным образом можно пагубно
повлиять на закон временного существования одного в другом. Если в случае с
удлинением жизни мы влияли непосредственно на сам объект, являющийся
невольной жертвой рамок времени, то, во втором случае, мы влияли на него
косвенно, посредством условий и способа его жизни. Хотя второй случай
принципиально подчинен первому, ибо, опять-таки, условием нарушения есть
этот же объект. Вопрос только о средстве воздействия. Итак, мистер Раш, вот
мы и подошли к теме нашей беседы. А теперь, как вам ни неприятно будет это
услышать, но именно ваше любимое детище и является таким способом
воздействия на человека.
Раш изумленно вытаращил глаза.
- Интересно, это как же получается?
- Спокойно, мистер Раш, ничего ужасного для вас этот вывод нашей науки
не таит.
Дело в том, что, разрастаясь до определенных пределов, мегаполис
переходит границу между рамками времени микроба и слона, попадая в систему
координат не своих, заложенных природным законом, условий существования и
функционирования. А поскольку сам город предмет неодушевленный, то увидеть
это нам с вами суждено, в первую очередь, на внутренних обитателях этого
сверхобъекта, вторгшегося в чужие пределы бытия. На самом же городе это
отразится, предположительно, так. Он станет менее подвержен разрушению,
более устойчив к природным явлениям, ну и, естественно, из этого следует,
станет более долговечным, если не вечным по нашим меркам, конечно же.
Я понимаю, мистер Раш, что это как раз то, что вам и надо. Вечный
город, вечная память. Но беда даже не в этом и даже не в том, что жители
города в перспективе станут из-за этого долгожителями. Беда в назревающем
катаклизмическом конфликте, который неминуемо наступит, появись такой
сверхгигант в действительности. Это уже, господин Раш, не только ваше дело,
это дело цивилизации, само существование и будущее которой станет в прямую