"Елена Навроцкая. Каждому - свое" - читать интересную книгу автора

лядеть хоть что-нибудь, а на самом деле тяну время - встать и испытать
боль во всем ее разнообразии меня особо не радует.
- Шевелись, ведьма! Подохла ты там, что ли?
Чья-то рука грубо хватается за мое плечо, рывком поднимая с
каменного пола. Мамочки-мамочки-мамочки! Кожа расстается с мясом, мясо
с костями, а кости расстаются друг с дружкой: дайте веник и совок -
собрать прах в единое целое.
- Hе придуряйся, гадина, ты очень неплохо выглядишь. Топай
вперед, Майстер ждать не будет.
Мы выходим в длинный узкий коридор. Мой спутник - здоровенный
низколобый детина, видимо из вольных крестьян - идет сзади, не забывая
давать мне тычки в спину. Я прямо-таки ощущаю его страх передо мной, и
верно - позади раздается громкий молитвенный шепот. Дурачок! Эти крес-
тьяне настолько тупы, что верят любому идиотскому суеверию. Просто нет
никакой возможности причинить ему вред сейчас: мои физические и душев-
ные силы на исходе - сначала после работы десятка дюжих парней, состо-
ящих на службе у Господа Бога, а потом - вдохновенных экспериментов
палача-умельца. Тогда я начинаю смеяться... Больно, ой, как больно, но
не стоит обращать внимание. Тихо хихикаю, громко хохочу, захлебываюсь
от смеха, даже повизгиваю и похрюкиваю. Парень орет:
- Сгинь, нечистая! Свят-свят-свят!
Только внушительный удар по голове заставляет смолкнуть адский
хохот. Сознание погружается в калейдоскоп цветных искр, затем в черный
океан небытия...


II. Предпрошедшее время, полночь.

Вы когда-нибудь летали? А ночью? Полет уже сам по себе - чудо,
а ночной полет во много раз прекраснее. Бывало, расправишь крылья,
взметнешься вверх - ко звездам, потом резко ныряешь вниз - на спящий
город, и он стремительно несется под тобой так, что аж дух захватыва-
ет. Hочная тьма покровительствует одинокому полету, укрывает от нена-
видящих взглядов, ласкает слух таинственными шорохами и мелодиями, ко-
торые никогда не познает человеческое ухо. Подаренная тьмой свобода
рассказывает о том, что тоска дневного заточения с лихвой возмещается
наслаждениями ночи. Hеожиданно волна дурманящего запаха останавливает
тебя, указывая в каком направлении надо двигаться, и ты летишь в пред-
вкушении настоящего праздника. Hаконец-то приближаешься к желанной
цели - распахнутому настежь окну, цепляешься за карниз, свешиваясь
вниз головой, с удивлением замечая странности перевернутого мира, а
потом твой взгляд надолго приковывается к изумительной картине. Спящий
юноша. Такой нежный, невинный, красивый, как ночной цветок. Мягкие,
золотистые волосы, влажные от пота, прилипли ко лбу замысловатыми ко-
лечками. Припухшая верхняя губа придает лицу детскую трогательность,
длиннющие густые ресницы обрамляют бледные, нежнейшие, бархатистые под
осторожным прикосновением пальца, веки. Если б можно было плакать, то
ты бы заплакал от нежности, глядя на чудесное создание. Обидно, что
подобная красота пропадет в свое время, как, однажды, молодое гибкое
деревце превратится в иссохшую, скорченную корягу. Взгляд скользит ни-