"1661" - читать интересную книгу автора (Жего Ив, Лепе Дени)
5 Лувр — воскресенье 6 февраля, три часа пополудни
Кардинал Мазарини сидел в постели, погруженный в раздумья. Много лет назад, задолго до того, как болезнь принудила его уделять больше времени отдыху, он полюбил эти мгновения покоя, когда разум его, предоставленный самому себе, выбирал самые неожиданные темы и порой открывал перед ним некогда скрытые от понимания, неуловимые перспективы. Однако сегодня он с досадой был вынужден признать, что, как бы ни старался, с трудом понимал, что же волнует его больше всего.
«Пропажа бухгалтерских счетов — вот что самое досадное, — подумал он, — и некоторые из них никоим образом не должны попасть в руки к врагам. Но куда страшнее другое…»
На его бледном лбу выступил холодный пот.
«Не то чтобы опасность была слишком велика…»
Заслышав быстрые шаги по паркету в передней и чьи-то голоса, Мазарини открыл глаза. В полутьме он расслышал и другие шаги, гораздо ближе. Со скрипом отворилась двустворчатая дверь, и в спальню ворвался поток света. Щурясь, кардинал в недоумении поднес руку козырьком к глазам, пряча их от света.
— Тише, что там?..
Возглас негодования замер у него на устах, как только в освещенном силуэте он узнал королеву-мать — ее лицо.
— Это вы, государыня, — проговорил он, беря руку королевы, вставшей у его изголовья. — А я уж было подумал — привидение…
Королева горько улыбнулась. Бледная кожа, зачесанные назад черные волосы, строгое платье — все в ней дышало страхом, заострившим черты ее некогда красивого, нежного лица.
— Полно, государыня, не стоит так тревожиться. Я слег не из-за пожара, напротив, как раз огня то мне и не достает… внутреннего огня, — пошутил министр.
Королева-мать покачала головой — вид у нее был все такой же печальный.
— Не смейтесь, друг мой, прошу вас. Я пригласила моего личного врача — он ожидает в передней. Вам точно не нужна?..
Не выпуская ее руки, Мазарини показал взглядом, что нет.
— Не бойтесь. Хоть сил у меня поубавилось, однако я пока не сказал своего последнего слова и все еще пекусь о судьбе Франции, то есть о вас и о моем крестнике короле.
Заметив в глазах королевы слезы, кардинал крепче сжал ее руку и, распрямившись, заговорил более твердо:
— Не отчаивайтесь, подумайте лучше о том, что мы сделали. А мы были самой Францией, государыня. И главное сейчас — чтобы враги наши не сумели воспользоваться моей слабостью и низвергнуть нас. Никто не вправе ни хулить, ни осуждать Францию, правительство ее и короля. Отныне вы должны все свои силы отдать одной цели: сын ваш король нуждается в вас, ибо вы обязаны служить порукой его незыблемого положения на престоле.
Королева мягко кивнула. В лице министра, с которым ей приходилось делить столько страхов, радостей, побед и поражений, она вдруг увидела отражение своей необыкновенной жизни, сделавшей ее против воли королевой страны, которая когда-то давно казалась ей ужасной; женой короля, которого она так никогда и не узнала и всегда боялась; заложницей в собственном дворце, вечно подозреваемой, поднадзорной и оклеветанной… И вдруг, ради спасения трона сироты, своего сына, она превратилась в воительницу и предводительницу политической партии, способной сокрушать судьбы простых людей и знатных родов…
— Джулио… — произнесла она дружески-примирительным тоном, в котором неизменно находила силы, чтобы сохранять стойкость.
Кардинал прервал королеву, коснувшись кончиками пальцев ее губ.
— Оставьте меня, государыня, не хочу, чтобы вы стали невольной свидетельницей моей усталости…
Королева резко выпрямилась.
— Отдыхайте, друг мой, — тихим, но повелительным голосом проговорила она. — Я буду рядом.
Взглядом из-под полуопущенных век кардинал проводил величественный силуэт королевы Франции до дверей своего кабинета.