"Жизнь, как взмах крыльев бабочки" - читать интересную книгу автора (Лазарев Сергей Николаевич)

РАБОТА НАД СОБОЙ

До отхода поезда в Севастополь еще два часа. Я выехал с запасом, чтобы не переживать в московских пробках. В принципе, до вокзала можно добраться за сорок минут. Однако в последнее время я предпочитаю ждать, но не догонять. Возраст, что ли? Кстати, откуда это крылатое выражение: самое худшее — ждать и догонять? Когда ты ожидаешь чего-нибудь — это зависимость, а зависимость рождает страх. И чем больше ждешь чего-то от будущего, тем больше переживаешь о нем и от него зависишь. А когда догоняешь, боишься не успеть, и опять возникает страх перед будущим. Снова та же тема поклонения будущему. Я научился ожидать, не надеясь, и догонять, не переживая. Делать все быстро и не спешить при этом.

Я помню, как пару лет назад улетал из Волгограда. До отлета было полтора часа, ехать до аэропорта — около часа. Я уже начал нервничать, но сын моей знакомой, который должен был меня везти, успокоил: «Не волнуйтесь — поднажму, и за сорок минут долетим». И вот, мы садимся в машину и отправляемся в аэропорт. Сначала за окном автомобиля вечерний город, потом — трасса. Через сорок минут я смотрю на часы. Водитель замечает мой жест и поддает газу. До вылета остается полчаса. Мы проезжаем какую-то темную заброшенную деревню. Я предлагаю остановиться и узнать, где дорога на аэропорт. Оптимизма у парня поубавилось, через пять минут он вернулся и сообщил, что мы проехали лишних сорок километров.

Раньше я бы сразу начал сожалеть о том, что позволил себе зависеть от мнения другого. Поскольку выехали мы с опозданием, то начали спешить, а когда человек спешит, он теряет контроль над ситуаций. Я начал бы сожалеть, раздражаться и потихонечку ненавидеть того, кому поверил, а потом и себя за то, что позволил себе зависеть от другого. Сейчас я вижу одно: если буду переживать, водитель будет спешить еще больше.

Я устраиваюсь на сидении поудобнее и похлопываю водителя по плечу. Первое правило: ни о чем не сожалеть. Второе правило: никуда не спешить, но ехать быстро. Третье правило: все, что произойдет, определяется не нами. Мы делаем все, что можем, и не берем на себя лишнего. «Включай музыку», — говорю я. За десять минут до отлета мы подъехали к аэропорту. Я успел зарегистрироваться, причем заметил, что у меня такое же ровное настроение — никакой безумной радости по поводу того, что успели. Хотя если бы я опоздал, была бы куча проблем. Очень хорошее чувство — присутствие высокой энергии. Вместо разрушения все силы пошли на созидание. Я понял, как люди добиваются успеха в жизни. Нужно правильно вести себя в критических ситуациях.

При стрессе, во время выброса энергии открывается подсознание. Таким стрессом является опасная ситуация, физические и температурные перегрузки, влюбленность, половое созревание, первая любовь, женитьба, рождение детей — все это сопровождается огромным выбросом энергии. И то, как мы ведем себя в этих ситуациях, формирует нашу судьбу. Весь наш сознательный опыт прессуется в эмоцию. И если эмоция контакта с окружающим миром гармонична, мы развиваемся. Все наше мировоззрение также сжимается в эмоцию. Вот этот эмоциональный образ и является матрицей нашей реакции на окружающий мир. Этот образ распределяет энергию, которая проходит через нас.

Наши инстинкты это тоже образы, без этого образного восприятия мира обратная связь не эффективна. Для того чтобы реагировать на возникшую ситуацию, нужно огромное количество информации, поступающей к нам, сжать в образ. Любая информация это событие на отрезке времени. Нужно все временные пучки сжать до одной десятой секунды, и тогда образ оживет, заработает. И хотя такая образная эмоция работает лишь десятую долю секунды, на ее формирование уходят многие годы. Какими бы большими ни были объем информации и временные отрезки, все это должно быть сжато в десятую долю секунды. Все, что не прессуется, должно быть выброшено. У одного человека плотность образа может быть чрезвычайно высокой, а у второго слабой. Но эмоционально эти люди могут быть похожими.

В последние столетия люди наивно считали, что развитие — это накопление знаний и опыта, что это в первую очередь интеллект. На самом деле развитие кроется в богатстве наших эмоций. Мысленная информация не прессуется. Такие вещи, как поэзия, живопись, театр помогают перевести мысль в чувство и делают возможным дальнейшее развитие человеческой души. Если культурные и религиозные тенденции в обществе ослабевают, гипертрофированное сознание не переходит в свою противоположность — чувство, а начинает истреблять его. В природе невозможны половинчатые процессы. Любой процесс, дойдя до определенной стадии, переходит в свою противоположность. Мысль должна превратиться в эмоцию, а эмоция потом раскрывается в мысль, хотя на глубинном плане мысль и эмоция это одно и то же. Жизнь тоже должна превратиться в свою противоположность — бестелесное существование в других мирах. Смерть на самом деле не является противоположностью жизни — это граница между двумя формами существования души.

Закон единства и борьбы противоположностей отражает структуру времени. Упрощенная модель времени это кольцо, и любой процесс идет по кольцу: выходит из точки и идет по дуге. Доходит до противоположной точки и идет в обратном направлении, затем возвращается в исходную точку. Первая половинка круга — это одна противоположность, и ей противоречит вторая. Поэтому в любом процессе во вселенной присутствуют две противоположные тенденции: одна явно, вторая незримо. В любом накоплении кроется будущая потеря, в любой радости — будущее огорчение. Чем сильнее мы поклоняемся добру, тем быстрее оно становится злом.

Если фонтан выбрасывает воду вверх, она неизбежно должна упасть вниз. И тот, кто пытается разделить противоположности, начинает ненавидеть воду, падающую вниз, и поклоняться воде, устремляющейся вверх. И для того чтобы наслаждаться фонтаном, который украшает окружающую зелень и залитый солнцем парк, нужно не бороться с падающей водой, просто необходимо вовремя подавать новые порции воды.

Представьте себе гейзер — сначала происходит выброс воды, а затем вода падает назад. Так же и наша жизнь. Мы получаем порцию Божественной энергии, она преобразуется в наши духовные и материальные блага, которыми мы наслаждаемся, а затем постепенно начинает падать вниз. Так вот, мы привыкли сожалеть по поводу падения, то есть потерь, находить и ненавидеть виноватых в этом. А нужно, чтобы порции воды поступали непрерывно, и гейзер стал фонтаном. То есть вместо сожаления и обид нужно научиться любить. У любви нет противоположности, и те, кто говорит, что ненависть это противоположность любви, просто не умеют мыслить. Ненависть это противоположность привязанности и поклонению. Ненавидящий хочет разрушить, а поклоняющийся хочет удержать в неприкосновенности. Поклонение и ненависть тесно связаны друг с другом. Если у человека нет привязанности и поклонения, чувство ненависти будет ему незнакомо.

У любви нет противоположности, потому что она абсолютно гармонична. Любовь сама создает противоположности. Она дает огромное счастье и огромную боль одновременно. Любовь не только дает, но и отбирает. Одни, столкнувшись с любовью, становятся здоровыми и счастливыми, на других сыплются несчастья и они умирают. И когда люди пытаются представить любовь в виде одной половинки, в виде только счастья, стабильности, исполнения желаний, то любовь тут же превращается в привязанность, а из-за ее плеча уже выглядывает ненависть.

И если наша контактная эмоция, наш образ, взаимодействующий с миром, представляет себе любовь однобоко, то страдания, болезни и несчастья нам обеспечены. Неправильные мировоззрение и эмоции рождают неправильные мысли и поступки. Они формируют наши привычки и характер, а потом все это впечатывается в судьбу. И человек многие десятилетия, а иногда и жизни, мечется от поклонения к ненависти. И в один прекрасный день после тяжелой болезни он начинает умирать. Он становится слабым и беззащитным. У него уже нет сил на ненависть, он уже не может поклоняться — энергии не хватает ни на то, ни на другое. И обессиленная и бесплодная душа вдруг чувствует любовь, и начинает воссоздаваться заново, и понимает, что поклоняться можно только любви, и получает новую порцию энергии, и вот, она уже готова к следующей жизни.

И опять бьет фонтан гейзера вверх, а затем рушится вниз. Чем большее чувство любви испытывает человек, тем больше земного счастья он может получить и тем большей болью оно должно уравновеситься. Некоторые боятся падающей воды и уменьшают высоту фонтана. Некоторые решают вопрос еще проще: сидят возле лужи, там нет падающей воды, потому что нет фонтана как такового. Чтобы подняться над левым и правым, нужна концентрация на любви, и чем выше интенсивность любви, тем легче примирить любые противоположности.

Перед моими глазами всплывает Казанская икона Божией Матери — высшая скорбь и высшая радость одновременно. Радость от рождения ребенка и скорбь оттого, что Она предчувствует Его гибель. Радость оттого, что Он спасет души людей, и скорбь оттого, что Он будет распят. У католической же Девы Марии — в глазах только радость, только счастье оттого, что инстинкт продолжения рода реализовался.

Психологи говорят, что человек не может одновременно испытывать две противоположные эмоции, и они по-своему правы. Это справедливо для тела. И если психика— это функция тела, то все правильно. Но у человека есть душа, от которой тело зависит, и, более того, эта душа не может существовать без любви к Творцу, тогда мы признаем, что душа не может существовать без двух противоположных эмоций.

Душа совмещает противоположности. В ней кроется этап под названием жизнь и одновременно в ней присутствует период, который начинается после смерти. Чтобы ощутить Божественное, нужно испытывать одновременно две противоположные эмоции, потому что истинное познание Бога идет через любовь.

Несколько дней назад один человек мне сказал: «Я страдаю, когда вижу больных детей и, понимая, что не могу им помочь, страдаю от этого еще больше». «Знаете, к чему ведет такое восприятие? — спросил я. — Сначала вы начнете брать их болезни на себя. Необязательно саму болезнь по форме, энергетика болезни у каждого реализуется по-разному. Так вот, сначала вы начнете болеть, а потом умирать. И чтобы выжить, вы ударитесь в другую крайность — равнодушие и наплевательское отношение к людям, и вы найдете формулу: нагрешили, пускай расплачиваются. В основном же люди идут по другому пути. Тот, кто повышенно страдает от несчастья других, чтобы выжить, начинает этим несчастьям радоваться. Так врачи, которые повышенно сострадают больным, либо болеют и укорачивают свою жизнь, либо пьют, либо становятся скрытыми садистами. В основном стараются стать равнодушными и переключиться на деньги».

«Что же мне делать, — спрашивает собеседник, — как мне относиться к больным детям?» — «С любовью, так же, как Мать Христа относилась к своему младенцу. Если вы будете только сострадать больным детям, вы будете убивать любовь в своей душе, потому что у вас пойдет программа самоуничтожения. Если отнесетесь к ним с равнодушием, будете убивать любовь в их душах. Чтобы стать равнодушным, нужно разорвать ощущение единства с другим человеком, отказаться от любви к нему. Для этого о нем нужно плохо подумать, ощутить, что он плохой, тогда равнодушие станет оправданным. Многие считают, что равнодушие это спокойствие, на самом деле все не так. Равнодушие это внешне незаметная, но достаточно интенсивная агрессия к душам других людей. Когда вы плохо думаете о человеке, вы убиваете в его душе любовь, поэтому люди равнодушные, говоря церковным языком, большие грешники, и свою порцию несчастья они должны получить.

Так вот, когда вы видите больного ребенка, вы должны сострадать и любить одновременно. Болезнь — это механизм обратной связи между нами и Богом. Она приходит, когда в душе недостаточно любви. Еще вчера ее хватало, а сегодня ситуация изменилась, и любви нам уже не хватает. И у нас два пути: либо заболеть, либо устремиться к Богу и любви. А тот, у кого душа наполнена любовью, даже не заметит новых условий, ибо он к ним заранее подготовлен».

«Так вот, если у вас возникнет только эмоция страдания при виде больного ребенка, — продолжаю я, — вы постараетесь справиться с этой эмоцией через немедленную помощь телу ребенка, а это может повредить его душе. Помогать нужно телу и душе одновременно, и если в вашей душе есть любовь, тогда помощь телу дополнится помощью душе больного. Любовь заставляет заботиться и о теле, и о душе. И если телу мы можем помочь материально, через деньги, заботу, помощь, то душе мы можем помочь, если ощутим любовь вместо страдания или равнодушия. Если вы увидели больного ребенка и внутренне остановились, почувствовали связь с ним, то ваша внутренняя концентрация на любви и молитва уже являются самой лучшей помощью, потому что они лечат причину болезни».

Я отвлекаюсь от мыслей и смотрю на дорогу. Машина идет достаточно быстро, особых пробок нет. Меня до вокзала подвозит мой знакомый. Он читал все мои книги, бывает на семинарах, и когда он подвозит меня куда-то, мы часто полемизируем. В этот раз он молчит, я тоже занят своими мыслями. Любая поездка — это отрыв от дома и привычного ритма жизни, отрешенность. Легче собраться с мыслями, создать новые образы, прийти к новому пониманию.

Сегодня 29 октября 2006 года. Вчера мы ходили на спектакль в Театре на Таганке. Сюжет пьесы был связан со средневековьем. У пожилого и богатого купца нет детей, но есть молодая и красивая жена, в которую влюблен симпатичный юноша. Каждый из персонажей пьесы оказывается перед выбором: что для него важнее — любовь или нравственность, и в результате должна победить любовь. Правда, в спектакле эта победа выглядела не очень убедительной. Наверное, режиссер и актеры не до конца поняли суть пьесы. Похоже, чаще побеждало сексуальное влечение, поэтому происходящие события в точку не сжимались. Но все равно спектакль был неплохим.

В антракте я гулял по театру. Остановился возле фотографии Владимира Высоцкого. В личности этого незаурядного человека ярый индивидуализм совмещался с нравственностью. Особенно это было заметно в песнях о войне. Его герои ощущали себя личностями, совершенно не хотели быть похожими на других, часто никому не хотели подчиняться. И одновременно были готовы пожертвовать жизнью ради других, остро чувствовали боль окружающих людей. Такие понятия, как прощение, забота и жертвенность, были для них естественными. И те, кто слышал песни Высоцкого, незаметно от поклонения светлому будущему интуитивно переходили к любви и воспринимали ее как главную цель. В творчестве этого человека наука и религия смогли соединиться. Коллективное и индивидуальное в нем не убивали друг друга, а дополняли и помогали друг другу развиваться. Назначение искусства — научить любить. Высоцкому это удавалось.

Я опять смотрю на дорогу. Сегодня неплохой день. Морозно, небольшой снег. В Севастополе, куда я еду, будет теплее. «Обязательно буду купаться», — говорю я себе. На мгновение задумываюсь, и память выбрасывает меня в другой слой времени. Я нахожусь в Израиле, недалеко от Тель-Авива, у горячих источников. Купание в горячих источниках позволяет сбросить психологическую усталость. Нервные перегрузки незаметны, а восстанавливаться после них приходится гораздо дольше. По последствиям для меня любой прием — как целый пакет несчастий, свалившихся на голову. Обязательно надо восстанавливаться. И вот я лежу в горячем источнике и блаженствую. Полная умиротворенность и расслабление.

«Надо сконцентрироваться на любви, — думаю я. — Лучше всех умел любить Иисус Христос. Его заповеди направлены на сохранение любви. В чем суть того, что Он говорил? Ударили по одной щеке — подставь другую. О любви к Богу и ближнему говорилось уже в Ветхом Завете. Я понял, что агрессия как защита недопустима. И когда тебе причиняют боль, внутренней агрессии быть не должно». Я лежу в воде и повторяю: «Я не защищаюсь, я принимаю все, что происходит. Я не защищаюсь в любой боли и обиде». Именно к этому призывал Иисус

Христос, и, значит, я делаю все правильно. Я знаю, что через пять-десять минут такого повторения процесс пойдет автоматически, и мне надо будет только изредка его поддерживать.

И вдруг неожиданно до меня доходит, что фраза «я не защищаюсь» перестала работать. Вместо этого всплыли ситуации, связанные со смертью людей. С чего бы это у меня такие мысли? Я чувствую, что это не случайно, есть какая-то странная связь. Смотрю свое поле и вижу четырех—пятикратную программу самоуничтожения. Так что же получается? Если не защищаешься, убиваешь себя, а если защищаешься, то убиваешь другого?

В моем сознании всплывают сцены из Евангелия. Вот Иуда предал Христа, и за ним пришли стражники. Вот апостол Петр защищает Христа и мечом отрубает ухо одному из стражников. Стоп! Каким это еще мечом? Откуда у ученика Христа взялся меч? Вывод неожиданный. Апостолы были хорошо вооружены, не просто ножами, но и мечами. Значит, Христос говорил не о физической защите. Он говорил о недопустимости ненависти при защите.

Но я, лежа в источнике и повторяя: «я не защищаюсь», не имел в виду лишь отсутствие ненависти и обиды. То есть я не защищался ни внешне, ни внутренне. И пошла программа самоуничтожения. Так что же получается, защищаться все-таки надо? И вдруг я все понял. Защищаться необходимо, причем интенсивно. Защищаться нужно любовью. То есть высшая защита идет через обращение к Богу. В момент боли, опасности у нас выделяется энергия, и в первую очередь мы должны направлять ее на любовь и единство с Богом. И только часть должна уходить на внешнюю защиту. А если в момент опасности у нас нет устремления к Богу и любви, то у нас остается лишь две позиции: либо мы убиваем себя, либо другого. И, похоже, Христос призывал защиту внешнюю, примитивную заменить защитой высшей.

Рефлекс сохранения любви и устремления к Богу позволяет не только измениться самому, но и изменить других и всю ситуацию вокруг себя за считанные секунды.

Можно защититься, ударив другого ножом, можно защититься, только показав ему нож, можно защититься, не показывая ножа, а обозначив свою силу словами. Можно защититься внутренним добродушием и пониманием того, что происходит в душе у другого. Можно защищаться, не допуская подобных ситуаций, своим внутренним состоянием. Через любовь и обращение к Богу человек может измениться и изменить будущую ситуацию. Если в момент любых неприятностей, боли, обид мы вспоминаем о Боге и удерживаем любовь в душе, мы побеждаем. Мы можем проиграть в тот момент внешне, но внутренне, в перспективе мы уже победили. А человек, не привыкший думать о Творце и устремляться к Нему, обречен в момент боли ненавидеть других или себя.

Сознание опять возвращает меня в настоящее. В настоящий момент мне дискомфортно — резкое усиление привязанности к человеческому счастью. Я вижу на тонком плане, что будущие читатели привязываются к информации и пробивают меня. «Не стоит спешить с книгой, — думаю я, — сначала нужно отболеть, преодолеть последствия не только приема или выступления, но и очередной главы. Любопытно получается: после приема мне обязательно нужно восстанавливаться. Еще хорошо, что чистка срабатывает автоматически и не дает грязи пройти внутрь. После выступления то же самое, это понятно. Но я никак не ожидал, что опаснее всего окажется работа над книгой. И, пожалуй, единственным спасением является подача информации в книге таким образом, чтобы я для читателя исчез, и он во всем видел проявление высшей воли. А это пока получается неважно.

Сначала вспыхивает единство с этим миром. Читатели, ощутив возможность выздороветь, вцепляются в меня на тонком плане. Моя душа сползает от Божественного к человеческому. Чистку на этом уровне я не выдержу, поэтому автоматически идет сброс на следующее звено, которое распадается на две половинки: ревность и гордыню. Человеческая любовь разделяется на два потока. Ревность выглядит как желания, идеалы, будущее. Гордыня выглядит как воля, управление, судьба. Крах человеческой любви я принять достойно пока не могу, крах будущего тоже. Поэтому, наверное, у меня и болит плечо.

— Похоже, вчера этот процесс уже начался, — думаю я.

Знакомый по-прежнему молчит, управляя автомобилем.

— Похоже, ему тоже паршиво, — думаю я. — Ну, у меня понятно, издержки работы, а у него-то что?

Я смотрю его поле и вижу там очень серьезные проблемы. Программа самоуничтожения в восемь раз выше критической, не перенес краха будущего, идеалов.

— Как дела, — спрашиваю я безучастным голосом.

Нормально, — отвечает собеседник.

Неприятностей не было?

— Да нет, все более или менее нормально.

— У меня возникла неожиданная идея, — говорю я, — помните, я говорил об одной любопытной закономерности. Любая информация усваивается, если она сжимается в точку, образ. Какой образ возникает у вас при чтении моих книг?

Он задумывается.

Прощения, пожалуй.

То есть прощай, и будешь здоров, и будет все хорошо, так что ли?

Но вы же сами говорите, что главное — простить и принять ситуацию.

А для чего надо прощать?

Ну, наверное, чтобы не было агрессии.

А еще для чего?

Ну, чтобы любовь сохранить.

Значит, цель все-таки любовь, а не прощение. И прощаем мы для того, чтобы сохранить любовь в своей душе и в душе другого. И наказываем тоже, чтобы сохранить любовь. Внутренне прощать мы должны всегда, а на внешнем плане часто должны наказывать ради сохранения той же любви. А степень наказания зависит от готовности человека измениться. Посмотрите, что делает с нами Бог. Тот, кто идет к Нему, ощущает любовь и меняется, избавляется от болезней и несчастий. Тот, кто меняться не хочет, истребляется. Так устроен механизм эволюции: не хочешь меняться — болей, не можешь меняться — умирай. Поэтому наказание зачастую необходимо. Но его цель — не отмстить, а помочь человеку измениться, поэтому рядом с наказанием всегда должна быть любовь. Так вот, если в вашем образе прощение заменится на любовь, то вместо того чтобы давить в себе энергию, безвольно принимая ситуацию, вы будете любить и изменять окружающий мир, меняя при этом себя.

— Скажу честно, — продолжаю я, — ситуация у вас тяжелая. Я сначала хотел промолчать, чтобы не лезть в ваши проблемы, но не хочу, чтобы ваша смерть стала результатом моей скромности. Кстати, смертельные ситуации у вас уже были?

Он двигает плечом.

Ну, недавно была неприятная ситуация. На вираже вместо тормоза случайно нажал на газ и выскочил на встречную полосу. Навстречу мне летела машина, правда, в пятидесяти метрах. Будь она чуть ближе, обе машины были бы всмятку.

А не задумывались почему?

Да нет, — говорит он.

Короче, — говорю я, — признавайтесь. У вас недавно была крупная неприятность, и вы краха идеалов не выдержали.

Он качает головой.

Я бы не стал это называть большой неприятностью, просто человек непорядочно себя повел.

А в чем дело?

У человека были серьезные проблемы, и я ему помог. Договорились, что он в ответ тоже мне поможет, а он делает вид, что ничего не произошло. И вот я уже несколько дней жду, пока у него проснется совесть. Я, конечно, работаю над собой и его прощаю.

Теперь все понятно, — говорю я. — Ожидание — это зависимость. Чем дольше вы ждете, тем больше вы будете ненавидеть либо его, либо себя. Ожидание — это потеря энергии. Позвоните этому человеку и выскажите свое мнение. Никогда не держите в себе обиду, это самоубийственно. Неблагодарного человека нужно наказывать. Если вы хоть в чем-то ущемите его, это поможет его воспитанию. В чем смысл наказания? Человек забывает о Боге и о любви и начинает поклоняться своему благополучию. Эта тенденция приводит его к неблагодарности, обману, воровству. И помочь ему можно, ущемив его желания и благополучие. Так же, как болезнь, это ущемление подталкивает его к любви и Богу.

Но я не могу наказать его, — отвечает мой знакомый.

Все равно, выскажите ему свое мнение и сделайте выводы на будущее. А вывод простой: неблагодарным людям помогать не надо. Ну, а если точнее, то помощь телу должна быть минимальной, а помощь душе — максимальной. Так что помочь неблагодарному, то есть завистливому и жадному человеку, можно, ущемив его возможности. Внешне это может выглядеть как наказание.

Вспомните, что Христос говорил о том, что спасать надо того, кто попросил о помощи. Но почему лее тогда Он говорил: „Не мечите бисер перед свиньями"? А ведь главная помощь — это информация. Значит, помогать каждому нужно по-разному. И главная помощь — это подвести человека к Божественному, в этом суть воспитания. Когда вы просто ждете, что у человека проснется совесть, вы этим отказываетесь от воспитания, от отдачи энергии, а значит, от любви. А воспитание — это в первую очередь любовь, а потом поощрение и наказание, поддержка и ограничение.

В вашем восприятии мира должна присутствовать идея воспитания, то есть трансформации своей собственной и окружающих. В нашем подсознании есть только две позиции: либо человек меняется, либо мы его уничтожаем. Если мы решаем, что человека изменить и воспитать невозможно, наши эмоции гнева, осуждения и обиды подсознательно работают на уничтожение обидчика.

Любое общение с другим человеком — это воспитание. Чтобы принять новую информацию, нужно измениться. Мы отдаем другому человеку энергию и заботу и должны требовать от него того же. То есть мало быть альтруистом и проявлять жертвенность, мы должны воспитывать это и в других. Стал счастливым — научи быть счастливым другого.

Машина подходит к вокзалу, мы выгружаем вещи. Мой знакомый отлучается минут на пять по своим делам — ему нужно с кем-то встретиться и переговорить.

Когда он возвращается, я чувствую в нем неуловимую перемену. Диагностирую подсознательную агрессию и вижу удивительную картину. Чисто. Программа самоуничтожения исчезла.

Кстати, — обращается он ко мне, — а ведь я позвонил тому человеку и высказал свою позицию. Он сказал, что хочет со мной встретиться и искренне поговорить.

Процесс воспитания начался, — улыбаюсь я.

Когда-то же надо начинать, — кивает он в ответ головой.

Мы грузим вещи в вагон, и спустя некоторое время я слежу через окно за сменяющимся пейзажем. «Если любая ситуация ведет к Богу, — думаю я, — то реакцией на любое событие должна быть вспышка любви. А как же совесть, которая терзает нас за совершенные проступки? Ведь человек совестливый должен сожалеть о содеянном».

Но теперь я понимаю, что это стереотипный, половинчатый взгляд на вещи. Совесть должна причинять страдания, но выделяющаяся энергия должна идти не на сожаление, ибо сожаление есть скрытое уничтожение себя и признание невозможности своей трансформации. Энергия должна превращаться во вспышку любви и в такое собственное изменение, которое не допустит повторения ошибок. Чтобы работать над собой, нужно меняться, чтобы измениться, нужна энергия. А чтобы была энергия, нужно настроиться на любовь. Чтобы на нее настроиться, нужно видеть ее в каждой ситуации как причину, как цель и результат.

Пейзаж за окном постепенно темнеет, но я вижу уже совершенно другой мир и воспринимаю его по-другому. «Мы видим мир нашей душой, — думаю я. — Истинное видение перестает зависеть от формы, и если чувство любви непрерывно, то старый мир куда-то исчезает, и на его месте появляется совершенно новый». Я ложусь на полку и медленно отрешаюсь от всего. Интересно, каким я увижу этот мир завтра?