"Е.Наталик. Кладовая (Издание второе, переработанное)" - читать интересную книгу автора

получилось, ты видел, когда листал эти тонкие незатейливые листки,
написанные вечерами, - горчичники на моем голом сердце. Это был скорее не
отпуск, а новый запуск уставшей сердечной турбины. Или космический запуск
воображения и мечты и неизведанным далям. Вглубь тебя и меня.

*


С О Н

Ласковому, непоседливому, с шилом в штанишках созданию на протяжении
нескольких лет снилась зловещая, всклокоченная черная птица. Когда этот
болезненный мальчик впервые начал связно и полузагадочно говорить, не
спящие родители услыхали среди скрипов качелей и ночных воплей первое из
отчеканенных слов: птица. Будить в тот момент, даже пальцем трогать его
(очевидно) было нельзя. А утром он сам все околично рассказал. Как вначале
купался до синих губ. Потом - сидел на солнцеватом, колючем для ног холме
и плел для мамы венок. Как мгновенно промахнула слепящая тень огромного, в
полнеба крыла. Он бросился вниз по склону, под защиту знакомых ветвей:
"Мамочка! Я умру, умру, как только эта тень снова догонит и накроет меня
всего. Спаси и укрой меня, мама"...
И вот через годы в одну из торопливых июльских ночей липкий сон
повторился. А тот мальчик не смог убежать. И умер. Ему было тогда
одиннадцать лет.


*



ТРАВА ЗАБВЕНИЯ

Горько и больно осознавать, что наибольшие унижения для человека падают на
его "беззаботное" детство. Когда нет возможности полноценно дать сдачи или
как следует возразить. Каждая война унижает и приговаривает к смерти не в
последнюю очередь массу детей, стариков и других фактически беззащитных.
Ведь все оружие у мужчин, а они - далеко. Так же и скоропостижно умершая
любовь, хотя и теплится еще в одном из сердец, но порождает лишь
несчастливое чадо. Унижения безответной любви заставляют бросаться в поиск
новых и новых "любовей". В надежде позабыть или выбить клин клином, хоть
это порой не сбывается. Но и возможно ли это без желчной горечи и трещин в
душе? Вот в чем вопрос. Огромное спасительное покрывало "вытеснения"
объединяет всех униженных и неудачников, запнувшихся на жизненной тропе.
Все плохое, кроме шрамов и ссадин на сердце, неспешно и неотвратимо
зарастает травою забвения.


*