"Эльвира Барякина, Анна Капранова. Рыба в чайнике " - читать интересную книгу автора

что-то запланировано на это время. И что же теперь, из-за этого не покупать
сыну Вовочке зимнюю обувь? Ведь коли не будет премии, не будет и сапог.
- Нет, Лиль, - сказала она решительно. - Надо завтра. Уж приведи своих
девочек, пусть нам хоть полчасика по актовому залу погуляют. У нас завтра
комиссия по внеклассной работе...
Лиля уже открыла было рот, чтобы решительно возразить, но тут же его
закрыла. Ибо сражение было выиграно без единого выстрела.
Но тут сомнение закралось ей в голову.
- А разве по внеклассной работе можно проводить модельные показы?
Обычно же это какие-нибудь лепки из пластилина или делание скворечников...
Светлана Захаровна тоже задумалась, но выход нашла очень быстро.
- А мы скажем, что это у тебя бальные танцы!
Лиля согласно кивнула. Ей было все равно, пусть комиссия думает, что
она проводит занятия хоть по прыжкам с парашютом, лишь бы ей дали на завтра
зал.
Далее Светлана Захаровна напоила ее чаем с печеньем "Рассвет" и
рассказала обо всех своих горестях. Лиля внимала, кивала и благодарила в
душе родное государство, которое только что поддержало культуру путем
выставления жестких требований к образованию.
А еще Светлана Захаровна расщедрилась и снизила ей арендную плату на
четыре рубля в день. Что тоже было приятно, хотя и маловато.

* * *

Нарисованный Павлик Морозов присутствовал на штукатурке актового зала
уже добрых 50 лет. Всякое вставало перед его предательскими глазами: приемы
в пионеры, смотры строя и песни, концерты в пользу детей Африки... Но того,
что творилось нынче, не было никогда.
Происходящее действительно отдаленно напоминало смотр строя (без
песни): двадцать высоченных девушек, изящно переставляя исключительные
ноги, ходили по сцене то по одиночке, то стройными рядами, фиксировались,
колбасились и улыбались.
В кресле первого ряда сидела Лиля, разгоряченная от волнения и досады,
и управляла. Иногда в порыве страсти она вскакивала, забиралась на сцену,
показывала, как надо двигаться, и изображала, как не надо. Девушки
смеялись, соглашались и опять делали все наоборот.
Ванечка в тридцатый раз перематывал пленку на магнитофоне и включал
музыку.
Лиля напряженным взглядом следила за действом. Было уже десять часов
вечера, есть хотелось неимоверно, завтра была контрольная по "Безопасности
жизнедеятельности"... Ванечка потихонечку принялся намекать, что было бы не
худо податься домой... Лиля и сама понимала, что не худо. Да как покажешь
Марко этот табун? Это ж какая-то самодеятельность! Вон, Жанна никогда
почему-то не ошибается. Правда, она сама себя звездой считает и жвачку все
время жует, но зато как ходит! И сколько угодно! С утра до вечера ходила
бы, фиксировалась и колбасилась, лишь бы на нее хоть кто-то смотрел. А
потом у нее еще два больших достоинства есть - глаза... Ее-то не стыдно
показывать! А вот Форточкину... Лиля была уверена, что рано или поздно Ира
Форточкина сведет ее с ума. В ее внешности было даже больше достоинств, чем
у Жанны, но чего-то еще явно не хватало. Мало того, что она сама всегда шла