"Эльвира Барякина, Анна Капранова. Нежное притяжение за уши " - читать интересную книгу автора

надо было ковать железо, пока оно хоть на что-то годилось.
Первым делом он решил избавиться от своего помощника - потомка
старинного княжеского рода Миндии Гегемоншвили, который очень любил
болтаться под ногами у шефа. По мнению Федорчука, этот сын Кавказских гор
мог даже не надеяться на то, чтобы стать хорошим сыщиком: он был ветренен,
смешлив, суетлив и мечтателен. Кроме того, к своим двадцати трем годам
Миндия уже считался злостным бабником и алиментщиком, что для его
начальника было вообще неприемлемо. Но уволить его к чертовой матери у
Федорчука не поднималась рука.
Отправив Гегемоншвили на помощь паталогоанатомам, укладывающим жениха
в "труповозку", Иван пошел общаться с представителями
следственно-оперативной группы. Они активно бегали по дому и искали следы
преступления. Вскоре их начальник - грустный дядечка, сплошь испещренный
веснушками и морщинками, - подошел к Федорчуку. Как оказалось, его ребята
уже разузнали, что выстрел был произведен, скорее всего, из комнаты на
втором этаже, выходившей окошком на лужайку.
- Оружия не обнаружено, но зато мы разыскали вот что, - доложил он,
поднося к носу Федорчука пакетик с тусклой винтовочной гильзой.
Следователь кивнул.
- Отправьте на экспертизу. А свидетели что?
- Мы пока согнали всех в холл и поставили часового, чтобы они, не дай
Бог, не расползлись. Хотя половина из них не то что ползать, сидеть не в
состоянии.
- Богатая свадьба была?
- Весьма, весьма.
Вообще-то Федорчук хронически не высыпался, так как вот уже три ночи
подряд читал Жоржа Сименона... А тут надо допрашивать перепившихся
свидетелей... Но его отношения к работе никто не мог поколебать, поэтому он
постарался стряхнуть с себя сонливость и направился в дом.
В холле горел свет. Здесь и вправду было полно народу: те, кто мог
говорить, говорил - громко, надрывно и вместе со всеми остальными. Прочие
же клевали носом и даже храпели. Но не успел Федорчук как следует
оглядеться и выбрать, за кого ему браться в первую очередь, как к нему
подскочила какая-то чернявая коротко стриженая девица и абсолютно трезвым
тоном произнесла:
- Слушайте, мне нужно домой! У меня мама беспокоится! - Голос ее
вздрагивал, зрачки метались, и вообще весь облик был совершенно
перепуганный. - Скажите своим людям, чтобы меня немедленно отпустили!
Федорчук смерил ее взглядом. Вот так всегда: если рядом с женщиной
совершается преступление, она непременно впадает в прострацию. Правда, эта
пока еще держала себя в руках и не порывалась рыдать и биться в истерике.
- Тогда давайте начнем допрос с вас, - миролюбиво предложил Иван,
стараясь не натолкнуть ее на данную мысль.
Девица с готовностью кивнула.
- Записывайте: я, Мария Владимировна Иголина ничего не знаю, ничего не
видела и понятия ни о чем не имею. Я просто приехала сюда с пиротехниками,
которые делали фейерверк.
Федорчук воззрился на свидетельницу в недоумении. Вообще-то девушка
была ничего - симпатичная. И если бы не хмурилась и не глядела на него, как
санитарка на таракана, то была бы и вовсе нормальной... Но Мария