"В.и Д. Нарижные.. Черные звезды (сказка для школьниц от 15 до 51 года)" - читать интересную книгу автора

куда-то торопился - может быть, кого-то согреть. Стекло попалось ему на
дороге, а он прошел сквозь него и не заметил: ведь у Стекла был крис-
тально чистый характер! Или сделал вид, что не заметил?
Я не могу судить, кто из них был прав. Знаю только, что осколки Стек-
ла разлетелись по всему свету, и теперь попадают людям в глаза и сердца!

Ее глаза серьезно взглянули на меня.
- Вот и вся сказка, - промолвила она. Я взял ее за руку. Рука была
тонкая и легкая; ее ладонь свободно умещалась в моей.
- Пусти, - проговорила она. - Не надо.
Серебряная луна заливала светом комнату, и в лунных лучах ее фигурка
тоже казалась серебряной, такой близкой и бесконечно далекой, что сердце
мое вдруг рухнуло куда-то, отозвавшись щемящей болью в груди.
- Самое главное - по-новому увидеть, - улыбнулась она. - Это лучшее,
что может достаться человеку; ты знаешь! Хочешь, я помогу тебе вспом-
нить? Посмотри вокруг!
Над нами сплетали ветви золотые осенние деревья. Прохладные георгины
и астры испускали тонкий неуловимый аромат. В лучах вечернего солнца ал-
лея казалась сказочной и манила вдаль теряющейся в золоте перспективой.
Увлекшийся, пораженный, я сделал шаг - и исчез, и зазвенели, зазвучали
мелодии, забытые и прекрасные, и в них затерялся смех, ласковый, люби-
мый, ее смех - никто другой в целом мире не мог бы так смеяться.
Я оглянулся. Она стояла, глядя восхищенными глазами на праздник осен-
него света, как глядят всегда, когда видят красоту впервые - красоту
умирающей природы, величавую и бесконечно знакомую. Желтые листья падали
и застревали в ее волосах; она была нигде - и в то же время везде,
где-то рядом; она сливалась с листопадом, и мельком брошенный взгляд ло-
вил ее улыбку, легкую и загадочную. Казалось, это она погружает парк в
золотой струящийся сон, и под ее ногами шуршат опавшие листья, и задетые
ею кусты тихонько покачивают багряными ветками в потоках заходящего
солнца. Эта стена осени, весь мир, умещавшийся в ней и во мне, надвигал-
ся, такой знакомый и желанный, и тревожил память, и тихо кружился в за-
думчивых ее глазах!
Это был только сон. Мы снова стояли под желтыми кленами, и рыжий
осинник мелко играл листочками под слабым ветерком. Мне показалось, что
я узнал что-то новое, важное, необходимое, без чего нет и не может быть
больше мне жизни, чего не выразишь словами, но оно есть, оно будет нужно
постоянно, сколько я ни буду жить, и чем дальше - тем нужнее.
Вдруг качнулись багровые лучи на ветках, и пронзительно-яркая охра
затрепетала на ветру.
- Я ухожу, - сказала она. - Мне пора.
- Останься, - попросил я.
- Не могу, - ветер ли это прошелестел, зазвенели ли валдайские коло-
кольцы где-то далеко, не знаю. Грустно и больно было мне.
- Я не знаю, почему, - как бы в ответ на мои мысли вздохнула она. -
Наверное, так надо. Не спрашивай. Голос ее дрогнул. Быстрым движением
она обвила руками мою шею и поцеловала меня - единственный раз! Ветер
трепал и развевал ее волосы, он усиливался, и ее фигурка, воздушный кон-
тур, трепетала, как осенний лист на ветке; я хотел схватить ее за руку,
но она растаяла, подхваченная порывом воздуха; и я успел увидеть только