"В.Т.Нарежный. Российский Жилблаз или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова" - читать интересную книгу автора

минуту до ее прибытия о том и не думал. Конечно, причиною тому было
разгоряченное воображение, пылающая кровь, что в тогдашнее время мне и
самому показалось, будто бы я никогда не имел другого намерения, как
жениться на Феклуше, и был собою очень доволен. Но ах! как скоро взлез на
забор и взглянул на огород, сердце мое возмутилось и охота жениться на
княжне Феклуше почти отпала. Я вступил в избу и переродился. "Как же глуп
ты, князь Гаврило Симонович! - вскричал я со вздохом, - зачем обещал ты
свататься, да еще и сегодни! Хоть бы отложил на неделю, С каким намерением
женюсь я? Хлеб мой не убран, огород вытоптан: чем жить?"
После таких благоразумных рассуждений решился я нейти к князю Сидору.
Однако, как настала ночь, я очутился на бобовой гряде. Феклуша была уже
там, и, как я заметил, с заплаканными глазами.
- Что ж не пришел ты сегодни к батюшке? - спросила она печальным
голосом, протянув руку.
Я надел ей на палец серебряное кольцо.
- Милая моя, у нас обоих теперь ничего нет. Не лучше ли нам подождать
месяц, другой? К тому времени уберем мы хлеб и, как примечаю, отелится моя
корова. Не правда ли? Гораздо приятнее играть свадьбу получше. Ведь не
остыдить же себя! Не забудь, кто ты и я; а это бывает один раз в жизни.
- Конечно, так, - отвечала княжна смущенно, - но если к тому
времени... - Она остановилась. Я ее понял, и при сей мысли выступил у
меня холодный пот.
Однако скоро я оправился, и так хорошо и много насказал ей о приличии,
какое должно сопровождать свадьбу знаменитого князя Чистякова и знаменитой
княжны Буркаловой, что она успокоилась, и мы расстались довольны друг
другом.


Глава IV. НАМЕРЕНИЕ ЖЕНИТЬСЯ


Не думая никогда жениться на кпяжне Феклуше, как сказал и прежде, я не
забывал посещать бобовой беседки и таскал остатки малого имущества после
матери моей. Не заглядывая сам в поле, я не мог знать, что Иван,
крестьянин мой, ленится; и вместо, того, чтобы жать свое поле, он жал
чужое, получал плату, пропивал или мотал на таких же княжен, какова и моя
Феклуша. Я беспрестанно рыскал за ее сиятельством, скучал приступами ее о
сватовстве, она моим отлагательством, и как у меня не осталось уже ни
ленточки, то иногда доходило и до ссоры. Однако скоро надеялся я
разбогатеть продажею лишнего хлеба и был довольно покоен, ожидая окончания
жатвы; а Иван с Марьею уверяли меня, что полевой работы осталось не более
как на два дни. Вдруг, к крайнему моему удивлению, заметил я перемену в
обращении со мною не только князей, но и крестьян и самых баб. "Боже мой,
что бы это значило? - думал я. - Уж не проведали ль о связи моей с
княжною Феклушею, и потому каждый, встречаясь, со мною, сердится; ибо
прежде всяк из них мог надеяться иметь меня своим зятем". Надобно
признаться без хвастовства, что я жених из лучших в деревне. Досада моя с
каждым днем умножалась, видя их неприязненность, как, наконец, дошло до
того, что самые ребятишки, встречаясь со мною, указывали пальцами и укали.
- Что бы это такое? Неужели и ребятишки понимают о таких связях и