"В.Т.Нарежный. Российский Жилблаз или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова" - читать интересную книгу автора

Феклуша!" С сильным уверением о ее прибытии вскарабкался я на забор, вмиг
осмотрел все, и что ж увидел? Ужас обнял меня! Воробьиное пугало, ветром
поваленное в горох. С раздирающим сердцем слез я с забора, взглянул на
свой огород и ахнул. Холодный пот выступил у меня на лбу. Проклятая
княжна, неблагодарная Феклуша! Все переломано и потоптано для тебя, и тебя
нет!
Прекрасные мои бобы, дорогие огурцы, прелестные тыквы, куда вы теперь
годитесь! О я, злодей!.. Рыдая неутешно, пришел в свою избенку и решился
не выходить по крайней мере пять дней, и сдержал свое слово до самого
вечера. Тут нетерпение мною овладело, и я вышел за вороты: знал я, что в
это время и она также выходит. И в самом деле, она уже стояла. С
презрением отворотился я в другую сторону, решась не смотреть на нее, и не
смотрел по крайней мере с минуту.
- - Князь! - сказала она вполголоса, и я вмиг обернулся.
- Что? - отвечал я со вздохом, - чего ты еще от меня хочешь? У меня
уже нет другого огорода. Поди посмотри, жестокосердая! Сердце твое
обольется кровию. И самый злой турка не мог бы хуже сделать! Но сила
любви... - Она подошла ко мне, взяла тихо за руку, пожала и сказала с
улыбкою:
- Я видела сегодни огород твой, догадалась, отчего он так перепорчен,
и слезы у меня навернулись.
- - Только? А я так плакал неутешно.
- Ну, милый мой, успокойся, - сказала она еще ласковее. - Ты знаешь
тот большой подсолнечник, что в углу, на правой стороне у бобовой беседки?
- Как не знать! - подхватил я весело и, взяв ее за руку, хотел
обнять; но, вспомнив вчерашнее, вдруг отшатнулся.
- Там буду я, как скоро батюшка придет от проклятого жида и уснет:
он понес сегодни серебряные мои серьги и шелковый платок, последнее
имущество, оставшееся мне после покойной матери.
- Ах! милая княжна, - вскричал я с восхищением, - ты сегодни ж
получишь две пары серег и два платка; после матушки кое-что осталось, а
покойный батюшка не знал и дороги к жиду Яньке.
Мы расстались; а дождавшись зари, перебрался я через забор с своими
подарками и тихонько вошел в бобовую беседку. "Жестокий князь Сидор,-
говорил я тихонько, - ты забавляешься с жидом, а я страдаю". Прошел час,
Феклуши нет. Одурь взяла меня. Я подумал, не хочет ли она поступить со
мною по-вчерашнему, и поклялся своим и ее ангелом, что с огородом ее
поступлю хуже, чем с своим.
Наконец, спустя немного солнце мое засияло: княжна явилась. Мы сели в
беседке, помирились во вчерашнем. Я предложил ей мои подарки, она приняла
благосклонно, и утренняя заря застала нас в разговорах самых дружеских.
- Ах! какая нечаянность! Могла ли я об этом подумать? - вскричала
Феклуша.
Расставаясь, она заплакала:
- - Неужели ты меня оставишь после всего?..
- Никогда, милый друг, - вскричал я торжественно, - скорее пусть
сгорит дом и градом побьет поля мои. Завтра же иду к князю Сидору и буду
свататься; он, верно, не откажет.
- - О! конечно, - сказала она, утерла свои слезы и удалилась.
Не знаю, как я мог клясться ей в верности и охоте свататься, когда за