"Лив Нансен-Хейер. Книга об отце (Ева и Фритьоф) " - читать интересную книгу автора

Ева целиком и полностью была на его стороне. И тогда и все дальнейшие
годы.
Через несколько недель после отъезда Фритьофа к маме в Гот хоб приехал
Фогт-Фишер, ее импрессарио. Он хотел устроить ей несколько концертов.
Впоследствии он очень гордился тем, что сумел ее тогда уговорить. Сперва
мама отказывалась, ей и думать-то об этом тогда не хотелось, но Фогт-Фишер
был не из тех, кто легко сдается. К тому же в одном из своих предотъездных
писем Фритьоф просил ее обязательно "выступать в концертах". И вдруг ей
самой захотелось выступить. Быть может, пение хоть немного заполнит пустоту.
И Ева занялась подготовкой к концерту с необычайным усердием. (14)
Возвращение на сцену было блистательным. Пение Евы Сарс всегда
нравилось публике, но в исполнении Евы Нансен появи лась такая глубина и
такая страсть, какой раньше не было у певицы. Это единодушно отметили
критика и публика. Вот когда она по-настоящему поняла "Песню Гретхен за
прялкой" Шу берта:

Груз на сердце лег,
в смятенье грудь,
тех дней безмятежных
уже не смогу вернуть.

Серьезно и проникновенно передавала она простую, чистую поэзию народных
песен. Она часто исполняла шотландскую песенку на слова Бернса:

Целуй нежней -
пора расстаться.
Уж никогда
нам не встречаться.

И когда ее спрашивали, как она при этом сама удерживалась от слез, с
ясной улыбкой отвечала: "А я выплакалась заранее".
И растроганным слушателям, которые уже готовы были попла кать и
пожалеть бедную одинокую женщину, приходилось пря тать платочки.
Все члены тогдашней нашей королевской фамилии были люби телями музыки,
и если концерты Евы Нансен совпадали с ежегод ными приездами короля в
Христианию, то он сам и вся его семья с удовольствием присутствовали на них.
Особенно горячим поклон ником ее был принц Оген. Рассказывают, что однажды
Ева из кокетства спела "Спи, милый принц мой, усни...", перефразировав песню
Моцарта.
Принц Оген хотел, чтобы Ева дала концерт в Стокгольме. Он мне
рассказывал, что лично покровительствовал ее первому кон церту в Стокгольме,
состоявшему в ноябре 1895 года, но когда приблизилось время выступления, он
порядком поволновался. Одно дело - норвежская публика, которая давно уже
оценила ее пение, и совсем другое - шведы, которые вообще куда сдержаннее
норвежцев и к тому же слышали на своей оперной сцене всемирно известных
певцов. "Однако все получилось неплохо",- закончил он с улыбкой.
Но отзывы других заставляют меня думать, что он высказался слишком
сдержанно. Вначале публика приняла ее несколько насто роженно, да и певица
была довольно холодна. Говорили даже, что она просто обдавала публику
холодом. Часто музыканты, едва вый дя на сцену, принимаются кланяться и