"Лив Нансен-Хейер. Книга об отце (Ева и Фритьоф) " - читать интересную книгу авторас тем же Гюльдбергом и профессором Вилле[77] открыл новую биологическую
станцию в Дребаке. Помимо этого надо было следить за постройкой дома в Люсакере у залива Свартебукте. Бьернстьерне Бьернсон окрестил его "Готхоб", архитектором же был кузен Евы - Ялмар Вельхавен. Впоследствии он же строил дом в Пульхегде, задуманный отцом в итальянском стиле. Он был женат на Харриет Баккер, сестре Агаты Баккер-Грендаль, подруге тети Малли. Помню, что Ялмар Вельхавен очень любил плавание и не бросал купаться даже в пе риод ледостава, что, как ни странно, вызывало глубокое презрение отца: ведь это всего лишь спорт! Отец получил теперь должность препаратора в Христианийском университете, и работать там приходилось много. Но больше всего его занимала подготовка к экспедиции на Северный полюс. Надо было обдумать великое множество вопросов, и он думал о них днем и ночью. Порою он просыпался, вспомнив о какой-нибудь мелочи, которая может случиться во время путешествия, зажигал стеариновую свечу на ночном столике и тут же записывал эту мысль. Все-таки они часто совершали прогулки в лес и поля. Тогда Фритьоф забывал на время о своих заботах и был свободен и счастлив. Ева оказалась прекрасным товарищем. На охоте и на рыбалке, в пеших прогулках и на лыжах она не отставала от него. Однажды, вскоре после женитьбы, он ради шутки решил испытать ее. На полной скорости он съехал на лыжах с вершины Холменколлена, не оглядываясь назад. "А когда спустился, она была рядом",- рассказывал он. Смолоду, так же как и у Фритьофа, у нее был сознательный и продуманный взгляд на лыжный спорт и на его значение для здоровья народа и воспитания поскольку он укрепляет здоровье и воспитывает самостоятельность. Это видно из опубликованной ею в марте 1893 года в газете "Вердене Ганг" В новогоднюю ночь Фритьоф вместе с женой совершил переход через гору Нурефьелль. Оба были молоды и легкомысленны и отправились в путь довольно поздно, к тому же не взяв с собой ни чего съестного, кроме нескольких кусков "противной замазки" - так Ева обычно называла пеммикан Фритьофа. А собирались они добраться до Хегеварде. Но не успели они дойти до вершины, как стемнело, и прекрасный вид и спуск с горы - все исчезло. Ветер хлестал им в лицо, они потеряли правильное направление. Но хуже всего было то, что они то и дело теряли друг друга, и Фритьоф каждый раз пугался и кричал в темноту: "Ева, Ева!" И голос ее доносился откуда-то издалека снизу. Они пробирались вперед по склону, поросшему березками, и наконец набрели на какую-то хижину. "Мне она показалась довольно уютной,- рассказывал позже Фритьоф,- но Ева сказала, что она черная и отвратительная; Тут у нее прибавилось сил, и мы двинулись дальше". Добравшись через несколько часов до усадьбы звонаря в Эггедале, Ева уже не привередничала. Не успела она присесть на стул, как тотчас же заснула. "Он, верно, устал, твой парнишка",- сказал звонарь. "Это моя жена",- ответил Фритьоф. "Боже правый, это же надо - потащить жену через Нурефьелль в новогодний вечер!" Но когда на столе появилась еда и Ева почуяла сквозь сон, что это не пеммикан, она положила конец огорчениям звонаря. (9) Дома Фритьоф был вечно занят работой, и Ева часто остава лась одна. Но, |
|
|