"Лив Нансен-Хейер. Книга об отце (Ева и Фритьоф) " - читать интересную книгу автора

сказочный мир высоких гор, что поднимались перед тобой, насколько хватало
твоего взора?" Эйнар вспоминал Йотунхейм[22]. "А с тех пор - с тех пор уже
не мог это позабыть".
Место, с которого вдруг открываются взору вершины Йотунхейма, он не
забывал никогда. Однажды летом мы с ним ехали в автомобиле по той же дороге,
и он с нетерпением следил за каждым поворотом. И все время не спускал глаз с
меня, чтобы увидеть, какое впечатление произведет на меня эта панорама -
такое же сильное, как на него в тот раз, или нет. И когда мы доехали до
этого места, у него захватило дух от восхищения: "Ты видишь? Вот они,
горы!" - и он засмеялся, как мальчик.
В начале зимы, с первыми же заморозками, с чердака доста вали лыжи и
коньки. Их надо было привести в порядок к первому снегу, пока не замерз
ручей Фрогнербекк. В те времена, когда росли мальчики Нансены, фьорд
замерзал зимой и по льду ка тались до самого Сандвика и Аскера, а перед
крепостью Акерсхус был большой каток.
Фритьоф почти всегда принимал участие в соревнованиях и нередко получал
призы. На первенстве Норвегии по конькам 1881 года, когда будущий чемпион
мира Аксель Поульсен занял первое место, Нансен был вторым. Но как
конькобежец он на большее и не претендовал. Зато лыжи он любил
по-настоящему, и впоследствии это ему пригодилось. Поблизости от столицы на
холме Хюсебюбаккен был самый высокий трамплин, и проводив шиеся на нем
соревнования мало в чем уступали нынешним со стязаниям в Холменколлене[23].
Но отношение к этим соревнованиям в Хюсебюбаккене, как, впрочем, и ко
многому другому, в доме Нансенов было такое: только смотреть, руками не
трогать! Те лыжи, которые были у мальчиков, не годились для больших
трамплинов. Но Хюсебюбаккен был виден из дома, и с каждым днем он манил
ребят все больше.
И вот что произошло. Отец сам писал об этом. Владелец типо графии
Фабрициус, живший с ними по соседству, заметив, сколько рвения и старания
вкладывает Фритьоф в занятия лыжным спор том, остановил однажды свою лошадь
возле усадьбы Фреен и сказал: "Я подарю тебе лыжи". Всю весну и все лето
звучали эти слова в ушах мальчика. Когда пришла осень и по утрам поля стали
покрываться белым инеем, Фритьоф спросил Фабрициуса напрямик: "А как же
лыжи?" "Будут тебе лыжи, непременно будут",- ответил Фабрициус и рассмеялся.
Фритьоф не успокоился. Изо дня в день появлялся он перед Фабрициусом со
словами: "Ну, так как насчет лыж?"
Но вот однажды в дверях с таинственным видом появилась Ида. За спиной
она держала большой длинный сверток. Фритьоф бросился к ней, вмиг сорвал
бумагу, и в руках у него очутились сверкающие, покрытые красным лаком, с
черной полосой лыжи и длинная голубая палка[24]. Не помня себя от счастья,
он опрометью помчался на холм Хюсебюбаккен.
Но первый его прыжок был не из блестящих, рассказывал он. Тогда не было
жестких креплений, и, когда он разогнался до бе шеной скорости, лыжи
полетели сами по себе, а сам он описал в воздухе большую дугу и врезался в
огромный сугроб.
"На холме все смолкло, ребята думали, что я сломал себе шею. Но когда
увидели, что я жив и барахтаюсь в сугробе, какой тут поднялся нескончаемый
хохот!"
Вскоре после этого Фритьоф все же завоевал приз. Но он не принес его
домой. "На этот раз мне было очень стыдно. Тогда я впервые увидел, как