"Лив Нансен-Хейер. Книга об отце (Ева и Фритьоф) " - читать интересную книгу автораосмелился спросить: "Вы, вероятно, хотите пожелать Лив доброй ночи?" - "Что
вы, она давным-давно спит". И все-таки он был уверен, что хозяйка вышла именно для того, чтобы попрощаться с Лив на ночь. Перед тем как она вернулась в комнату, Рольфсен услыхал голоса за дверью: "Держись, теперь уже немного осталось".- "Да разве я не держусь?" - "Конечно, конечно, держишься". А затем: "Ведь только ради Фритьофа я и терплю его. Может, книжку хорошую напишет". Дверь отворилась, "и с шуткой на устах, веселая и улыбаю щаяся, Ева Нансен, молодая, прелестная, вошла в комнату и же стом пригласила меня к столу". Уехав из Люсакера, в сущности, ни с чем, Рольфсен пошел на улицу Фрогнерсгате к госпоже Сарс. "Ведь она одна из лучших рассказчиц в Норвегии",- думал он. Приняли его приветливо и радушно. "Три ее кофейника уже стояли на столе и шипели. Корзиночка, полная пирожных, расположилась между ними". Но и матушка Сарс была так же сдержанна. Вместо того чтобы отвечать на вопросы, она усиленно потчевала журналиста пирож ными. Он понял, что придется ему уйти "не солоно хлебавши". Тогда Рольфсен поехал к Ламмерсу. Уж здесь-то он наверняка получит хоть какие-нибудь сведения. "Ламмерс пожал мне руку так, как лишь он один это умеет, и сказал мне своим замечательным басом, что, как только закон чится праздник песни, к июню-то уж наверняка, он обяза тельно найдет для меня время". Неудивительно, что Рольфсен разделил мнение одного дат чанина, который составлял генеалогическое древо Нансенов: "В этой норвежской семье я Если я сказала, что была в те годы маминым утешением, то теперь мне придется взять свои слова назад. На самом деле я доставляла ей много беспокойства. Вскоре после отъезда отца легкомысленная нянька бог знает чем накормила меня, чтобы я не плакала. С тех пор начались беды с моим желудком, которые довели маму чуть не до безумия. Няньку сразу уво лили. А я болела недели, месяцы, даже годы. Профессор Торуп очень гордился, что спас мне тогда жизнь, но назначенная им суровая диета доставила матери много хло пот. Все говорили, что я смирный и послушный ребенок. Иногда люди, не знавшие о моей болезни, пытались угостить меня фруктами, шоколадом и другими лакомствами, но я говорила: "Мама не разрешает", и больше мне не предлагали. Торуп, который считал делом своей чести сберечь меня в целости и сохранности до возвращения отца, не желал рисковать. А мы с мамой беспрекословно ему подчинялись. "Я подоспел как раз вовремя, чтобы еще раз спасти тебе жизнь",- говорил потом отец. Видя, что я совершенно здорова, он сразу же заменил мою однообразную диету здоровой естественной пищей. Вскоре я поправилась. Вероятно, я больше не была такой смирной и послушной, как раньше, зато стала здоровой и сильной. Таким образом, папино возвращение для мамы было радостью вдвойне. XI СЛАВНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ И ПОСЛЕДУЮЩИЕ ГОДЫ |
|
|