"И.А.Намор. В третью стражу " - читать интересную книгу автора

вперед мужу, - о мужчине и женщине, идущих солнечным зимним утром по
свежепроложенной лыжне в Баварских Альпах.
О мужчине и женщине, - повторила она мысленно и усмехнулась. Надо же,
даже в своих мыслях она поставила на первое место не женщину, то есть, себя,
а мужчину, то есть, его. Приходилось признать, что общество гораздо сильнее
индивида, и с этим, по-видимому, ничего не поделаешь. А Баст - ну что тут
скажешь! - был убедителен и великолепен, другого слова не подберешь. Он
высок, атлетически сложен, и... да, он спортсмен в лучшем смысл этого слова.
Все, что он делает, он делает технически безукоризненно, как сейчас, к
примеру, идет на лыжах. Вот только...
Когда она увидела его впервые - а случилось это всего два года назад в
имении тетушки Тильды - он ей сразу же безумно понравился. Баст буквально
поразил воображение Вильды, которое, надо отметить, совсем не было
неразвитым, как мог бы подумать сторонний наблюдатель. Но так все и
случилось.
Молодежь собралась на лугу. Играли в серсо, много смеялись, и пили
белое вюрцбургское вино, заедая спелой клубникой. Прохладное кисловатое
вино, пахнущее цветами и виноградными листьями, и огромные благоухающие
ягоды, сладкие и сочные. И солнце, и плывущие над долиной ароматы
созревающих в садах плодов. В общем, было прекрасное утро, и настроение у
всех собравшихся на лугу чудесное, и даже птица - вероятно жаворонок -
внезапно запела в голубой бесконечности неба. И вдруг на проселке возникло
облачко пыли, приблизилось, разбухая и растягиваясь вдоль дороги, и выдавило
из себя мчащееся с бешеной скоростью авто. А потом перед ней возник
огромный, блистающий бордовым лаком даже сквозь слой пыли, автомобиль. Он
был красив, но внимание Вильды больше привлек молодой мужчина, сидевший за
рулем. Казалось, он пришел к ней - материализовавшись сейчас перед Вильдой -
из ее собственных девичьих снов. Высокий, спортивный, одетый в светло-синюю
рубашку, белые брюки и туфли. Он легко перескочил через борт авто, не делая
попытки открыть дверь, и улыбнулся. Вильде показалось, - улыбка была
предназначена только ей. Ей одной и больше никому. Она улыбнулась ему в
ответ, встала с расстеленного на траве пледа и шагнула вперед, чувствуя, что
"поплыла", но совершенно этого не осознавая. У Баста оказались темно-русые
волосы, правильные черты лица, крепкий мужественный подбородок, прямой нос,
и голубого, переходящего в сталь, цвета глаза.
Вдобавок он оказался умен и великолепно образован, говорил с ней обо
всем на свете... Объяснял ей трудные места в философии Ницше, рассуждал о
живописи немецких символистов и романтиков, трактовал понятие нравственного
императива, читал наизусть Шиллера и Бюхнера, и напевал сильным баритоном
мелодии Вагнера и Хуго Кауна. Чего могла желать Вильда еще? Разве что
поцелуя этих четко очерченных губ, объятий, пылкой страсти. Однако доктор
Баст фон Шаунбург, несмотря на свою молодость, оказался человеком старых
взглядов. Он ухаживал за ней с основательностью прусского чиновника, а не
баварского дворянина. И овладел ею только тогда, когда церковь в лице своего
толстого и нещадно потеющего представителя объявила их мужем и женой
Овладел. - Вильда подумала об этом буднично, без обычного для мыслей
такого рода раздражения. Возможно, ей помогали сейчас физические усилия, с
которыми связан бег на лыжах, да и морозный воздух приятно холодил щеки и
лоб, не давая впасть в гнев или поддаться накатывающей по временам, но
бессильной пока перед мужеством ее сердца, истерике. - Овладел...