"Алексей Петрович Нагорный, Гелий Трофимович Рябов. Повесть об уголовном розыске (к-ф. "Рожденные революцией")" - читать интересную книгу автора

говорит, - первая в мировой истории, - это, говорит, главное завоевание
Октябрьской революции.
От хохота задрожали стекла. Впрочем, проголосовали все единодушно.
Вечером в комиссариате у Сергеева бушмакинцы получили
удостоверения-мандаты и оружие. Всем достались тяжелые, несамовзводные
солдатские наганы, а Васе, словно назло, - трехлинейка. Вася пощелкал
затвором и лихим движением забросил винтовку за плечо.
- Ничего, - утешил Сергеев. - Начнете работать - таким оружием
разживетесь, что я первый позавидую.
- А что у вас? - не выдержал Вася. - Покажите!
Сергеев гордо улыбнулся и вытащил из бокового кармана вороненый кольт
14-го калибра.
- Ф-у-у, - Маруська искривила губы. - Подумаешь, такой же наган.
Сергеев протянул ей кольт, она взяла его и удивленно воскликнула:
- Наполовину легче!
- Это не главное, - сказал Сергеев. - Чтобы перезарядить наган, нужно
в каждую патронную камору ткнуть шомполом. Я уж не говорю о том, что нужно
сдвинуть патронный стопор. А здесь...
Он взял у Маруськи кольт, щелкнул задвижкой, и барабан послушно
откинулся влево. Нажал головку экстрактора, и все патроны высыпались в
подставленную ладонь.
- Ли-ихо, - протянул Коля. - Мне бы такой.
- Все будет, - Сергеев спрятал револьвер в боковой карман. - Требую от
вас, товарищи, самой жесткой революционной дисциплины. Вы должны быть
готовы к любым неожиданностям. К чему я об этом говорю? Вот получили мы
сегодня сообщение - чиновники сыскного обещают устроить новой власти
"кузькину мать".
- Очень интересно, - сказал Никита. - Вроде бы культурные люди,
интеллигентные.
- Другое интересно, - заметил Бушмакин. - В какой, так сказать, форме
они намерены это сделать?
...Над притихшим Петроградом опустилась долгая осенняя ночь. Бушмакин
затоптал самокрутку и шагнул в темноту. Коля, Вася, Маруська и Никита
двинулись следом. Было безлюдно. Обыватели притаились по углам.
Электростанция не работала - темень, хоть глаз выколи. Звук шагов гулко
отлетал от мостовой, заставляя запоздалых прохожих вжиматься в стены домов:
кто их знает, этих пятерых. На Дворцовую площадь вышли со стороны Мойки.
Справа, без единого огонька, мрачной глыбой чернел Зимний. Слева на фоне
светлого неба плавно изгибалась дуга Главного штаба и министерства
финансов. Посредине площади подпирала низкое небо колонна, а на ней - ангел
с крестом в руках.
- Это вот и есть этот... как его? - силился вспомнить Коля.
- Символ царизма, - подсказал Никита. - Один дурак сказал, а другой
повторяет.
- Да не-е-е, - Коля завертел головой. - Я не к тому. Я о том, что
красиво здесь.
Подошел патруль. Вспыхнул луч фонарика, негромкий голос приказал:
- Документы?
Слабый свет выхватил из темноты строгие лица матросов...
- Уголовный розыск, - вслух прочитал матрос. - Это как же понимать?