"Юрий Нагибин. Маленькие рассказы о большой судьбе" - читать интересную книгу автора

нацарапал на бумажке и мне сует. И опять: "Ла-ла-ла-ла-ла-ла!" - аж голова
пухнет. Ладно, говорю, понял, ауфидер ку-ку! И двинулся, значит, в
комендатуру...
Он шел по селу своим неспешным прихрамывающим шагом и с тоской примечал
порухи, наделанные войной. Много домов было напрочь сметено во время
бомбежки, много выгорело до печей, село казалось сквозным, во все стороны
проглядывало ровное грустное поле, окаймленное вдали лиственным лесом. Там,
где улица делала крутой поворот и забирала вверх к центру села, он обнаружил
сынишку Юрку и окликнул его:
- Эй, сударь, чего смутный такой?
- В животе болит.
- Переел, видать, - усмехнулся отец. - Перепояшься потуже, чтоб кишки
не болтались, враз полегчает.
- А ты куда, папань?
- В комендатуру. Записку велели снесть.
- Зачем?
- Я так полагаю: просят выдать мне десять кил шоколада.
- Не ходи ты за ихним шоколадом, папань.
- Нельзя, сынок. Этак худшее зло накличешь. А то постращают для
порядку, и делу конец.

Юра пошел с отцом. Они миновали гигантскую старую ветлу с мощным
изморщиненным стволом, необъятной кроной, и была та лоза под стать древнему
дубу.
- При деде моем стояла, - с нежностью сказал Алексей Иванович о
дереве. - Может, оно еще в дни царя Петра посажено!
- Папань, ты что - спятил? - спросил сын. - Я же миллион раз это
слышал.
- Неужто миллион? - удивился Алексей Иванович. - Стал быть,
повторяюсь?.. Видать, старею, сынок...
Комендатура помещалась в здании бывшей колхозной конторы, стоявшем с
краю общественного двора. Сейчас двор пустовал, кроме конюшен, где немцы
держали заморенных лошадей.
Возле комендатуры расхаживал часовой с автоматом на шее. В караульном
помещении отдыхающие немецкие солдаты боролись с вшами. Они задирали подол
рубахи, снимали вошь и, не догадываясь ее щелкнуть, кидали на пол,
приговаривая:
- Капут партизан!
- Видал? - кивнул сыну Алексей Иванович. - Людей истреблять, стал быть,
проще. А на вошь ума не хватает.
Немецкий часовой двинулся на них с грозным видом. Алексей Иванович
протянул ему записку, тот прочел, присвистнул, засмеялся и дружелюбно
пригласил Алексея Ивановича пройти в комендатуру.
Юра хотел последовать за отцом, часовой не пустил. Юра пытался
скользнуть у него под рукой, но часовой ловко поймал его за воротник
рубашки. Каждый схваченный за шиворот мальчишка, если он не раб в душе,
безотчетно пускает в ход зубы. Часовой тихо, удивленно и обиженно вскрикнул,
отшвырнул мальчика и ударил его кованым сапогом пониже спины. Юра отлетел
шагов на десять и приземлился легко и бесшумно, как кошка.
Гарнизонный палач Гуго, толстый, страдающий одышкой, и переводчик,