"Владимир Набоков. Агасфер (Драматический монолог) " - читать интересную книгу автора

пластическую, немую игру там, где для этого есть действительная
драматическая необходимость.
"Агасфер", или "Апокриф любви", по содержанию - вечное столкновение
мужчины и женщины, вечное искание и вечное ненахождение любви.
Эта новая музыкально-сценическая работа будет на днях прочтена, в
сопровождении музыки, для представителей русской прессы и русского театра в
Берлине".
О чтении "Агасфера" в "Руле" вскорости появился отзыв:
"Недавно в частном доме состоялось эскизное исполнение на рояле М.
"sic!· Якобсоном музыки для пантомимы "Агасфер" с параллельным чтением
сценария авторами его В. Сириным и И. Лукашем. Сюжет трагической пантомимы
по широте замысла претендует на философско-символическое значение и сквозь
разные эпохи проводит идею вечного странствования любви, неудовлетворенности
и роковой обреченности. Но как часто в таких произведениях основная мысль
(выраженная в красивых стихах пролога) туманно мерцает, дробится - символы
проведены недостаточно последовательно и не чувствуется выдержанной аналогии
в стилизациях разных эпох. Основным образом сомнительно"е· превращение Иуды
в Агасфера и романтическое истолкование предательства Иуды ради отвергающей
его Магдалины неинтересно после сложно-психологического освещения Андреева и
Гедберга. Совершенно неравнозначны дальнейшие воплощения Агасфера в Черного
Паладина, торжествующего героя Герцога, бродячего пророка времен инквизиции,
Марата, убиваемого Шарлоттой вне любовного конфликта, Байрона, и
современного героя северного городка. Хороша местами красочная сторона,
большие постановочные возможности и требования современной изобретательности
и пышности, от осуществления которых будет зависеть в большой мере общее
впечатление..."
(Л.Л"андау·. Агасфер, пантомима // Руль. 1924. 9 января).
В январе 1924 г. Набоков писал Вере Слоним о своем заказчике: "А,
знаешь, бедный наш Якобсон третьего дня бросился в Шпрей, пожелав, как
Садко, дать маленький концерт русалкам. К счастью, его подводный гастроль
был прерван доблестным нырком "зеленого", который вытащил за шиворот
композитора с партитурой подмышкой. Лукаш мне пишет, что бедняга сильно
простужен, но, в общем, освежен. Так-то" (BCNA.[1] Letters to Vera Nabokov.
17 января 1924 г.). Впечатление от В. Якобсона Набоков сохранил надолго:
четверть века спустя он писал Р. Гринбергу: ""Взялся за гуж, полезай в
кузов", как говорил некто Якобсон, музыкант, страшно сопел, когда брал
аккорды" (Друзья, бабочки и монстры. Из переписки Владимира и Веры Набоковых
с Романом Гринбергом / Публ. Р. Янгирова // Диаспора: новые материалы.
Париж; СПб.: Athenaeum - Феникс, 2001. Т. 1. С. 500). О самом либретто
"Агасфера" Набоков впоследствии отзывался так: "Ужасно! Если я только
завладею им, если я увижу его, я его уничтожу!" (A. Field. VN. The Life and
Art of Vladimir Nabokov. London: Macdonald Queen Anne Press, 1987. P. 123).
Вместе с И. С. Лукашем (1892-1940), прозаиком, поэтом, журналистом,
Набоков входил в "содружество молодых писателей и музыкантов" "Веретено" и
писал либретто для пантомим русского кабаре в Берлине "Синяя птица", которое
в 1921 г. открыл Я. Южный.
24 января 1924 г. Набоков писал Вере Слоним из Праги: "Что до пантомимы
нашей, то ее облюбовала некая Аста Нильсен - но просит кое-что изменить в
первом действии. Другая наша пантомима, "Вода Живая", пойдет на днях в
"Синей птице"" (BCNA. Letters to Vera Nabokov).