"Владимир Набоков. Пильграм" - читать интересную книгу автора

сидели, сложив крылья, желтые и оранжевые бабочки, будто
воткнутые в грязь, - и взлетали яркой тучей, когда он
приближался, и опускались опять на то же место. И на Суматре, в
саду, среди джунглей, апельсиновые деревья в цвету привлекали
одну из крупнейших денниц с великолепными тюлевыми крыльями, с
пятнистым загнутым .брюшком толщиною в палец.
"Да, да, да", - бормотал он, держа перед собой, как
картину, драгоценный ящик. Тренькал звоночек над дверью,
входила жена с мокрым зонтиком, с сеткой для провизии, - и он
медленно, как на шарнирах, поворачивался к ней спиной, вдвигая
ящик в один из шкапов. И вот однажды, в серый и сырой
апрельский день, когда он размечтался, и вдруг дернулся
звоночек, пахнуло дождем, вошла Элеонора и деловито просеменила
в комнаты, - Пильграм ясно почувствовал, что он никогда никуда
не уедет, подумал, что ему скоро пятьдесят, что он должен всем
соседям, что нечем платить налог, - и ему показалось дикой
выдумкой, невозможным бредом, что сейчас, вот в этот миг,
садится южная бабочка на базальтовый осколок и дышит крыльями.
Уже больше года хранилась у него отданная ему на комиссию
вдовой собирателя, с которым он прежде имел дела, превосходная,
очень представительная коллекция мелких стеклянистых видов
замечательной породы, подражающей комарам, осам, наездникам.
Вдове он сразу сказал, что больше семидесяти пяти марок не
выручит, на самом же деле отлично знал, что ценность коллекции
составляет несколько тысяч, и что любитель, которому он уступит
ее тысячи за две, почтет, что купил дешево. Любитель однако не
появлялся, на письма, разосланные трем-четырем известным
коллекционерам, он получил уклончивые ответы, - и тогда
Пильграм запер шкап с коллекцией и перестал о ней думать. И
вот, в апреле, - как раз в те дни, когда он впал в вялое
отчаяние, мычал на жену, много пил и ел и страдал от
головокружений, явился в лавку господин, очень по моде одетый,
и, бегая глазами по лавке, попросил почтовую марку в восемь
пфеннигов. Мелкие монеты, которыми он заплатил, Пильграм сунул
в глиняную копилку, стоявшую на полке, и уставился в пустоту,
сося трубку. Господин же с рассеянным видом оглянул ящики с
бабочками и, кивнув по направлению изумрудной, со многими
хвостиками, сказал, что она очень красива. Пильграм промямлил
что-то о Мадагаскаре и вышел из-за прилавка. "А вот эти, -
неужели тоже бабочки?" - спросил господин, ткнув пальцем в
другой ящик. Пильграм меж тем вынул изумрудную с хвостиками и,
поворачивая ее так и сяк, смотрел на этикетку, наколотую на
булавку под самой грудкой. Господин повторил свой вопрос,
Пильграм взглянул по направлению его пальца, пробормотал, что у
него есть целая коллекция таких, - пять тысяч экземпляров, -
и, воткнув мадагаскарскую обратно, закрыл ящик. "Вроде
комаров", - сказал господин. Пильграм почесал небритый
подбородок и, подумав, удалился в глубину лавки. Он вернулся с
ящиком, который, крякнув, положил на прилавок. Господин стал
разглядывать стеклянистых мотыльков с цветными тельцами.