"Константин Мзареулов. Экстремальные услуги" - читать интересную книгу автора

лишь принимает позу для стрельбы с колена и короткими очередями
хладнокровно укладывает закопавшегося в сугроб вражеского солдата.
А потом горизонт наливается голубым заревом. Ослепительная голубизна
пульсирует, приняв форму исполинского веретена, и забрала наших шлемов
темнеют, защищая глаза от нестерпимо яркого света. Это корабли поддержки
сбросили на крепость крупнокалиберные бомбы, начиненные антивеществом, и
от такого удара не спасают даже самые мощные силовые экраны. Командир роты
отчаянно кричит: "Всем лечь, мордами в снег!". Мы едва успеваем выполнить
приказ, и налетает ударная волна, которая сдувает снежный покров вместе с
прочими легкими предметами вроде веток, трупов и солдат в бронированных
скафандрах.
Меня несет и переворачивает, я бьюсь обо что-то разными частями тела, но
каким-то чудом ухитряюсь не выпустить "митру". Наконец воздушный поток
теряет некоторую толику ярости, швырнув оглушенного комвзвода в кучу
мусора.
В трех шагах от меня кто-то шумно ворочается, потом из грязного снега
появляется панцирь, на котором пучками растут длинные гибкие иглы.
Солдат-цвай громаден, на голову выше меня, но встретил волну без
скафандра, а вдобавок лишился оружия и одежды. Привстав на четвереньки, он
трясет остроносой башкой и пытается протереть глаза верхней парой
конечностей. Машинально вскидываю "митру" и стреляю в упор главным стволом
Шипы, летящие впятеро быстрее звука, пробивают мягкие пластинки брюшной
брони, и цвай, упав на спину, дергается в агонии...

Я помотал головой, отгоняя совершенно несвоевременные видеомемуары. Перед
глазами снова ресторан, незнакомые люди танцуют танго. Моя спутница
бросает на меня обиженные взгляды поверх богато сервированного стола
- О чем ты задумался? - спрашивает она. Объяснять не хочется, поэтому
отвечаю уклончиво:
- Как всегда, ни о чем. Немного о женщинах, немного о старых встречах,
которые никак не могу забыть...
У нее странное имя - Ольда. И она почему-то сердится, когда я называю ее
Олей. В первый день Конгресса мы дважды повздорили, но теперь отношения
как будто наладились. Во всяком случае, со вчерашнего вечера случилась
всего одна перебранка. Да и та - по поводу толкования уравнений
стабильности.
Сейчас мы сидим на парящих под потолком креслицах, а между нами висит
тонкий диск столешницы. Летающие сиденья - это очень удобно, если не
желаешь, чтобы кто-то приглашал твою спутницу на танец. Я заказал плотный
ленч, но Ольда съела только пару пирожков, так что мне приходится
стараться за двоих.
- Говорят, когда-то ты подавал большие надежды, - вдруг говорит она.
После паузы, необходимой для добивания доброго куска ветчины, я
меланхолично спрашиваю:
- Кто говорит?
- Лысый Джарвис... доктор Хендерблайн.
- Старик всегда переоценивал мои возможности. В молодости я делал
докторскую в его лаборатории, но бросил это занятие. Лысый был обижен на
меня - вот и рассказывает всякие небылицы.
- В молодости? - По лицу Ольды нетрудно прочесть, что она пытается