"Ольга Мыльникова. Штирлиц против Империи (1 часть)" - читать интересную книгу автора

острый нюх штандартенфюрера сразу подсказал ему - это то, что надо.
Штирлиц понял, что если он не глотнет из этой фляжки сей же секунд, то
или умрет, или кого-то убьет. Он не стал ждать своей очереди, а ринулся
вперед, ориентируясь по бульканью.
После непродолжительной борьбы, в которой невидимый противник
сражался за драгоценный сосуд, как лев, Штирлиц применил подлый прием -
начал выкручивать фляжку с тем расчетом, чтобы ее содержимое лилось куда
надо - то есть ему, Отто Максу, в желудок. В конце концов, какая
разница, кто ее держит! Когда враги разгадали этот хитрый маневр,
последние капли божественного напитка уже исчезли в бездонной глотке
штандартенфюрера.
Приняв "лекарство", Штирлиц пришел в хорошее расположение духа. Он
был уверен, что теперь безвременная гибель ему не грозит, а потому
расположен немного поболтать. Поскольку объясниться жестами не было
никакой возможности (ну когда же наступит утро? или хотя бы включат
свет?), Штирлиц прибег к испытанному методу общения с примитивными
народами. Он указал на себя пальцем и отчетливо произнес:
- Отто Макс Исаев фон Штирлиц, штандартенфюрер СС и советский
разведчик. С кем имею честь?
- Что он говорит? - шепотом спросил Люк.
- Откуда я знаю? - так же шепотом ответил Соло.
- Ругается?
- Да нет. Слушай, где вы его подобрали?
Люк решил, что сейчас не самое то время рассказывать о приключениях в
ледяной пещере, учитывая возникшую проблему в лице Штирлица.
- Hу-у. Это неважно. Скажи ему что-нибудь.
- Что я скажу? Я по-ихнему только "нихт ферштейн" знаю...
Услышав звуки родной немецкой речи, Штирлиц взвился от радости и
разразился длинным высказыванием на языке Гете и Шиллера, с добавлением
диалекта берлинских пивных. Смысл его слов сводился к, во-первых,
радостному приветствию, а во-вторых, требованию объяснить обстановку на
фронтах вообще и в данной конкретной точке пространства в частности.
Услышав еще раз ту же фразу, Штирлиц вспомнил, что она значит.
"Облом......." Hу, ничего - Штирлиц снова воспрянул духом. Если эти
странные чукчи ни одного нормального языка не знают - придется научить.
Через десять минут бурной жестикуляции и ругани Штирлицу удалось
заставить окружающих называть его полным званием. От одного из
собеседников удалось добиться только невразумительного рычания. "Собака"
- решил разведчик. "Черт с ней, пускай рычит, только бы не кусалась".
Штирлиц любил собак. Hе всех. У Бормана, например, была собака, которую
пришлось... того... но, в общем-то, собак он любил. Внезапно его
озарило.
- Ребята! - заорал Штирлиц от полноты чувств. - Я понял, почему у вас
все время так темно! У вас полярная ночь, правильно? А потом будет - ик!
- полярный день!
Когда он убедился, что каждый из собеседников способен правильно
поименовать штандартенфюрера, то удовлетворенно вздохнул. Ученики
попались на редкость тупые.
- Можно звать просто Штирлиц.
В своих объяснениях Штирлиц исходил из того, что собеседники видят