"Джон Майерс Майерс. Серебряный Вихор " - читать интересную книгу автора

Он замолчал, так как издали вдруг послышались голоса. За мысом кто-то
не то пел, не то кричал. Мы с Голиасом переглянулись.
- Это за мысом, - шепнул я. - Как раз там, где следы.
- Надо бы посмотреть, что это за люди, - предложил Голиас. - Хорошо,
если они настроены дружелюбно. Если же нет, понаблюдаем за ними из укрытия.
Сойдя с песчаной полосы, он юркнул в высокую траву и пополз. Трава за
ним раздвигалась, и я полз ему вслед. Это было нелегко. Весь в поту, я
изодрал себе локти, колени; мышцы нестерпимо болели. Безжалостно кусалась
мошкара.
Мы ползли на шум голосов, заглушавших шорох травы. Вскоре Голиас сделал
мне знак остановиться. Я был рад возможности передохнуть. Голиас отполз
вперед, а затем кивком подозвал к себе. Устроившись рядом с ним, я осторожно
раздвинул траву и посмотрел вниз, на берег. Примерно с десяток дикарей,
таких же голых, как и мы, скакали вокруг костра. Тут были одни мужчины -
хотя и без костюмов, какие видишь на краснокожих в кино, - но я решил, что
это индейцы.
Несмотря на страшную жару, костер разложили громадный. Один из дикарей,
сидя на песке, бил ладонями по барабану. Но расслышать эту музыку можно было
только когда танцоры переставали кричать и понижали голос до шепота. В это
время они менялись местами друг с другом, скорчившись и размахивая
дубинками. Таким манером они, очевидно, выражали свое преклонение перед
неким божеством. Затем снова поднимался вой и крик.
Никто из дикарей не улыбался, и от этого мне стало не по себе. В их
мрачном веселье было что-то пугающее. На берегу я заметил два каноэ,
вдвинутых носом в песок. Это говорило о том, что дикари - заезжие гости.
Мне захотелось узнать, что думает об этом Голиас, но я не мог
перехватить его взгляд. Он крепко сжимал нож - так, что побелели костяшки
пальцев. Я вновь принялся наблюдать. Пляска прекратилась. Несколько дикарей
подошли к каноэ, и я с облегчением вздохнул, подумав, что они собираются
отплыть с острова. Однако они возвратились, неся с собой связанного дикаря.
Наверное, у бедняги был кляп во рту, но через мгновение это стало уже
неважно. Краснокожий, откинув голову пленника назад, чиркнул ему по горлу
каменным ножом. Убитого перевернули, как обезглавленного цыпленка, чтобы
дать крови стечь. Я все еще не понимал, что они затевают, пока жертве не
вспороли живот.
Будучи не в состоянии воспрепятствовать убийству, я осознавал себя
соучастником преступления. Но на очереди было преступление еще более
страшное. Совсем недавно я имел случай убедиться в бренности человеческой
плоти. Но вообразить, как, несмотря на все наши совершенства, наше тело
легко превращается в ком пережеванного мяса, сознание мое отказывалось. На
глазах у меня совершалось чудовищное святотатство, а я не мог шевельнуть и
пальцем. Бессильная ненависть вскипела во мне, и я стиснул челюсти, чтобы не
закричать. Разрубив тело на куски, дикари нанизали их на вертел. Голиас
сделал знак, чтобы я следовал за ним.
- Не обязательно досиживать до самой развязки, - заметил он, когда мы
отползли подальше.
Я молчал, опустив голову. Обсуждать увиденное у меня просто язык не
поворачивался.
- Нам дается шанс выбраться отсюда, - продолжал Голиас. - Если хочешь
рискнуть - пожалуйста.