"Роберт Музиль. Мечтатели (Драма в 3-х действиях) " - читать интересную книгу автора

проеме. Ты, верное, ненавидела меня тогда, как нож, который вечно тебе
мешает?
Mapия (с горечью, спокойно и уверенно). Это конец любви.
Томас (восторженно). Нет, подлинное начало! Пойми же: любовь -
единственное, чего между мужчиной и женщиной не бывает вообще. Как особого
состояния. Реальное переживание предельно просто - пробуждение.
(Оживленно.). Я наблюдал, как ты подрастала рядом со мной, наблюдал
по-братски, но, разумеется, не с тем сочувствием, какое питал к себе самому.
Потом я наблюдал - ты уж извини! (Ироническим жестом намекает на ее рост.) -
как ты все росла, росла... Обгоняя меня. И однажды настал миг, когда ты
явилась передо мною огромная, неохватная как мир. Это был удар молнии,
хмельной дурман. Все, что меня окружало - облака, люди, планы, - было еще
раз окружено тобой, вот так же сквозь удары сердца матери слышно биение
сердца ребенка. Свершилось чудо открытия и единения. (С меньшим пылом.) Или
как уж там принято говорить.
Мария. А сегодня кажется, будто мечтали мы в сточной канаве.
Томас. Если угодно, да. Мы вновь просыпаемся и обнаруживаем, что
валяемся в сточной канаве. Массы жира, скелеты, заключенные в
чувствонепроницаемую кожаную оболочку. Восторг улетучивается. Но в итоге
будет то, что из всего этого сделаем мы. Подлинная человеческая пикантность
именно такова, все прочее - преуменьшающая гипербола.
Мария. Я хотела только одного: чтоб ты добился успеха. И когда, усталый
от непомерной нагрузки, ты приходил в спальню в два, в три часа утра,
по-детски сердитый, я тебя понимала. В чем заключалась твоя работа, я не
знала, но это было и мое счастье, моя человеческая ценность; я была уверена:
в этом неведомом была часть меня. А теперь все по-другому. Ты ушел прочь,
избавился от меня.
Томас. Потому что видеть не могу, как ты ползешь прямиком в медовую
ловушку!
Мария. Что ты такое говоришь!
Томас. Он обольщает тебя. Ведь он тщеславен и не может отказаться от
твоего благодарного восхищения.
Мария. От его преувеличений мне иной раз просто жутко становится.
Томас. Однако же эта омерзительно слащавая белиберда действует на тебя.
Мария. Я не такая дура, чтоб постоянно талдычить "любовь! любовь! ". Но
представь себе, у меня тоже порой бывает ощущение, что не мешало бы сделать
из своей жизни что-то получше этой косной рутины!
Томас. Порой? С тех пор как здесь появился Ансельм. Он не дает тебе
понять меня.
Мария (взяв себя в руки, подходит к нему). Но ты же сам прямо-таки
бредил им, когда его здесь не было, да и когда он уже был здесь! Ты говорил:
у него есть то, чего нам не хватает!
Томас. И что же это?
Мария. Нелепый вопрос! Мне всего хватало. А теперь, видишь ли, тебе
что-то взбрело в голову, и ты решил опять выставить его плохим;
исключительно ради пробы сил, такой уж ты уродился.
Томас. Ну-ну, скажи, какой я уродился.
Мария. Ни капли живого сочувствия другому. Все у тебя идет не от сердца
- вот что удручает!
Томас. Значит, от головы?