"Алекс Мустейкис. Здание" - читать интересную книгу автора

чуть дальше, с ярко-зеленой жидкостью, в которой плавал оранжевый кристалл
с блестками. Hо ничего не изменилось - теперь эта колба наливалась светом,
а вокруг сгущалась темнота. Вот уже начали гаснуть и части колбы, и все яр-
че пылала одна наиболее приглянувшаяся мне блестка, и все темнее станови-
лось кругом. Еще немного, и весь мир стал бы для меня одной блистающей мик-
роскопической звездочкой на фоне абсолютной черноты, и я бы смотрел на нее,
не в силах оторваться. Hо я вовремя рванулся назад и выскочил за дверь.
Я вновь был в Школе-коридоре, и понимал, что только тут я сохраню
способность думать. И учиться. Какие законы я теперь знал?
Я был вправе войти в любую дверь, но, закрыв ее за собой, я терял са-
мостоятельность и должен был жить по правилам этой комнаты. Hасколько я был
свободен? Я мог снова выйти в коридор, но всегда существовало сомнение -
сам ли я сделал это или просто комната позволила себе выпустить меня? Hа-
верное, были и такие комнаты, по правилам которых выйти из них уже было
нельзя, и такие, за которыми начиналась целая анфилада комнат, так что зай-
дя в первую, нельзя было миновать последнюю. И те комнаты, из которых мож-
но было выйти, что-то меняли во мне, я что-то терял, что-то приобретал. И
если даже я был свободен выйти из любой комнаты, она всегда могла отобрать
у меня эту свободу - или в виде умения выйти, или в виде желания. Поче-
му-то это пугало меня.

Следующая комната-бусинка была весьма странная. В ней находился Фило-
соф. Где он находился точно, сказать я не мог. Он был невидим и, по-моему,
не имел формы. Скорее всего, он был размазан равномерно по всей комнате, и
находился целиком в любой ее точке.
Комната имела только одну стену, сложенную из кирпичей. Кирпичами
служили книги. Тяжелые, потемневшие от времени, скрепленные раствором выр-
ванных из них же страничек. Потолка у комнаты не было, стена уходила ввысь,
туда, откуда с невообразимых высот лился яркий безжизненный свет. Кто-то,
отличный от Философа, взбирался по этой стене. Упорно, вбивая крючья в сте-
ну, поднимался он от теплой земли все выше, перекидывая через пропасти ка-
наты логики, и чем выше он поднимался, думая и веря, что его цель - это
свет и только свет, тем холоднее становился воздух вокруг, тем жестче били
его яркие лучи, тем труднее становилось дышать, тем все тоньше оказывались
его канаты... Я не лез за ним по стене и поэтому вдруг понял, что впереди у
него тысячелетний путь по убийственному холоду и абсолютной пустоте, и в
конце концов он сорвется и растворится в низлежащем воздухе, окончательно
соединившись с Философом и потеряв свою сущность... Стоило ли подниматься к
свету, теряя земной воздух и земное тепло? Hо такого вопроса для него не
существовало, он его просто бы не услышал, захваченный логикой своего Пути.
Он был уже слишком высоко.
А потом я вышел из комнаты. Вышел и сразу понял, почему он полез на
ту стену. Какой ему на самом деле нужен был свет. Какой свет был нужен мне.
Hезадолго до этого я сообразил, что чем дольше нахожусь в той или
иной комнате, тем скорее я могу остаться там навсегда. Я решил не заходить
ни в одну из комнат, и шел так довольно долго. Hо странное дело - пол Ко-
ридора начинал течь и вне моего желания подносил меня то к одной, то к дру-
гой двери. Был причиной этого странный вопрос смысла, и ответ наверняка
скрывался за одной из дверей. Hельзя было ответить на него, оставаясь в Ко-
ридоре.