"Альфред де Мюссе. Исповедь сына века" - читать интересную книгу автора

что до меня, я не разыгрываю ее. Я любил вас так горячо, как только можно
любить на свете, и, на мое несчастье, на мою гибель, знайте, я все еще без
памяти люблю вас. Вы пришли сказать мне, что тоже любите меня, - пусть
так. Но, клянусь всем, что есть в мире святого, - если сегодня ночью я
буду вашим любовником, другой не будет им завтра. Перед богом, говорю вам,
перед богом, - повторил я, - я не сделаю вас вновь моей любовницей, ибо
ненавижу вас так же сильно, как люблю. Говорю вам перед богом, если вы
будете моей сегодня, я убью вас завтра утром.
Проговорив это, я свалился в полном беспамятстве. Она накинула свою
мантилью и выбежала из комнаты.
Когда Деженэ узнал об этом происшествии, он спросил:
- Зачем вы оттолкнули ее? Вы очень пресыщены: она красивая женщина.
- Вы шутите! - вскричал я. - Неужели вы думаете, что подобная женщина
может быть моей любовницей? Неужели вы думаете, что я когда-нибудь
соглашусь делиться с другим? Ведь она сама признается, что другой мужчина
обладает ею. Значит, я должен забыть, что люблю ее, и тоже обладать ею?
Если таковы ваши понятия о любви, мне вас жаль.
Деженэ ответил мне, что любит только продажных женщин и что он не так
требователен, как я.
- Вы очень молоды, милый Октав, - прибавил он. - Вам хотелось бы многих
вещей, и прекрасных вещей, но их не бывает на свете. Вы верите в какую-то
необыкновенную любовь. Вы, быть может, на нее и способны, я этому верю, но
не пожелаю вам такой любви. У вас будут новые любовницы, друг мой, и вы
еще когда-нибудь пожалеете о том, что случилось с вами нынче ночью. В ту
минуту, когда эта женщина явилась к вам, она несомненно любила вас. Она,
быть может, не любит вас сейчас, она, быть может, покоится в объятиях
другого, но в эту ночь, вот в этой комнате, она любила вас. И что вам до
всего остального? Вы провели бы прекрасную ночь, и, будьте уверены, вы о
ней пожалеете, ибо она больше не вернется. Женщина прощает все, кроме
пренебрежения. Должно быть, ее любовь к вам была необычайна, раз она
пришла к вам, зная и признавая свою вину и, может быть, опасаясь, что
будет отвергнута. Поверьте мне, вы пожалеете о подобной ночи, ибо,
повторяю вам, ее у вас больше не будет.
Во всем, что говорил Деженэ, звучало такое простое и глубокое
убеждение, такое ужасающее спокойствие, внушенное жизненным опытом, что,
слушая его, я содрогался. Пока он говорил, я испытывал сильное искушение
снова пойти к моей любовнице или написать ей, чтобы она пришла ко мне. Но
я был не в состоянии подняться; это спасло меня от позора снова застать ее
в ожидании моего соперника или же в его объятиях. Впрочем, я мог написать
ей и невольно задавал себе вопрос, придет ли она, если я ей напишу.
Когда Деженэ ушел, я ощутил такое страшное возбуждение, что решил любым
способом положить ему конец. После тяжкой борьбы отвращение одолело,
наконец, любовь. Я написал моей любовнице, что никогда больше не увижусь с
нею и прошу ее не приходить ко мне больше, если она не хочет оказаться
непринятой. Я позвонил и велел как можно скорее отнести письмо. Но едва
мой слуга закрыл за собой дверь, как я окликнул его. Он не услышал меня, я
не осмелился позвать его вторично и, закрыв лицо руками, погрузился в
глубочайшее отчаяние.