"Малгожата Мусерович. Целестина, или шестое чувство " - читать интересную книгу автора

в старомодном пальто, обеими руками прижимавшего к себе туго набитую папку.
В отличие от страховых агентов, ежегодно являвшихся для сбора взносов, с
этим они имели дело впервые. Госстраху приходилось столь часто иметь дело с
обитателями желтого дома, что отношения между сотрудниками этого учреждения
и жильцами установились почти родственные.
- Вату выбросили! - доверительно сообщил человек с папкой и отогнул
уголок. Папка в самом деле была набита сверточками в характерной
бело-зеленой обертке. - Поторопитесь, пани Жак, не то все раскупят.
Он отставил папку, оглядел собравшееся в столовой многолюдное общество,
и взгляд его задержался на балконной стене, разрисованной полосками сажи и
водяными потеками; наверху, надо всем этим, развевался недогоревший обрывок
занавески.
- Ого! - проговорил он.
Бобик, как автор, подошел поближе.
- Пожар, а? - риторически вопросил страховой агент. - Ну, у
Новаковских потери я уже оценил. С возмещением за залитие проблем не будет.
Единственно и исключительно. Зато с этим... - Он подошел к стене и потер ее
пальцем, - Кто поджег? - спросил он.

- Я, - сказал Бобик.
- Сколько тебе годков, молодой человек? - спросил толстяк, глядя на
Бобика с официальной холодностью.
- Почти шесть, - ответил Бобик, - Единственно и исключительно. Жачек
фыркнул в кулак, тетя Веся прикусила губу, а страховой агент, ничего не
сказав, стал обмеривать стену при помощи никелированного складного метра.
Тысчонку вам за убытки отвалят, - вынес он наконец заключение. - Но
только благодаря тому, что ребенок несовершеннолетний. На тысчонку
наберется. Единственно и исключительно.
Слышите?! - закричал Бобик, хватаясь за голову.
Да, на тысчонку, --- подтвердил страховой агент.
- Вы еще на мне заработаете! - взвыл осчастливленный ребенок.
Жачек вскочил как ужаленный:
Нет, нет, ни в коем случае!
Как можно! - добавил дедушка.
Страховой агент был возмущен:
Видите ли, пан Жак, больше вам никак не причитается...
Жачек замахал руками:
- Ах, нет... вы не понимаете! Мы решительно не можем принять эти
деньги.
- Да вы что?! - поперхнулся представитель Госстраха.
Ни за что на свете, - поддержал сына дедушка. - Ни за какие
сокровища, того-этого.
Из воспитательных соображений, - объяснил Жачек.
Толстяка усадили, на кушетку и стали горячо и путано растолковывать,
почему им никак невозможно принять выплату по страховке.
Тем временем мама и Юлия погрузились в тихую беседу, совершенно забыв о
причине собрания. Еще через минуту мама встала и, прикладывая к пышной груди
отрез коричневого кашемира, принялась обсуждать со старшей дочерью фасон
платья. Юлия, стройная и элегантная, сидела в красивой и непринужденной
позе, закинув ногу на ногу, щуря свои испанские глаза и мило надувая губки.