"Сергей Мусаниф. Темная сторона медали " - читать интересную книгу автора

называется, приблизиться ко мне на расстояние пушечного выстрела. Все свое
состояние, как и отец, он завещал мне. В права наследования я должен был
вступить в день своего совершеннолетия, а до тех пор мне полагалась некая
сумма на карманные расходы. Должен вам сказать, что она была очень неплохая.
Наверное, дядя думал, что у меня очень большие карманы.
И когда мне исполнилось восемнадцать, я стал миллионером. Долларовым
миллионером, разумеется.
Существовала, правда, одна закавыка. В завещании был обозначен целый
ряд условий, которые я должен был выполнять, чтобы получить наследство. В
частности, дядя настаивал, чтобы я посещал занятия по рукопашному бою,
указав при этом вполне конкретного учителя. Зная дядину экстравагантность, я
предположил, что учитель окажется, по меньшей мере, монахом Шаолиньского
монастыря или престарелым японским самураем, и был очень удивлен, придя по
указанному адресу и обнаружив там вечно пьяного, низкого роста, но очень
широкого в плечах мужика, с ног до головы заросшего густыми черными
волосами.
Занятия были персональными. И на первом же уроке я понял, что этот
индивидуум способен завязать в узел все шаолиньское братство и швырнуть этот
комок с горы, размазав поднимающийся по склону отряд самураев.
В Палыче, как звали моего учителя, скрывалась дикая мощь. Может быть, и
первозданная, хотя я лично в этом сильно сомневаюсь. Не думаю, что во все
времена существовало много таких людей. Я не видел, может ли он гнуть руками
подковы, но рессорный лист от задней подвески "Волги" он с легкостью
завязывал тройным морским узлом.
Одной силы мало, скажете вы. Совершенно с вами согласен. Но Палыч
обладал не только силой, а также скоростью, ловкостью и феноменальной
реакцией. И мастерством. Он был Ван Гогом разбивания голов и Ростроповичем
ломания конечностей. Виртуозом, одним словом.
О своем возрасте он никогда не говорил, но на вид ему было около
пятидесяти. Полагаю, что долгое время он проработал в какой-нибудь
спецслужбе, потому что такой опыт, как у него, может быть приобретен только
годами, если не десятилетиями практики.
Огнестрельное оружие Палыч почему-то не признавал, в основном он обучал
меня драться голыми руками или с использованием холодного оружия: ножей,
топоров и даже мечей. Конечно, в наш просвещенный век, когда ствол есть у
каждого десятого, это было несколько странно, по мне дико нравилась моя
теперешняя жизнь, и я не задавал лишних вопросов во избежание долгих и
продолжительных бесед с дядиными адвокатами.
Палыч говорил мне, что я уже достаточно хорош, не уточняя, для чего
именно, и мне оставалось верить ему на слово, ибо в реальной жизни с
серьезными противниками я не сталкивался. Драки по пьянке не в счет.
На момент визита человека, называвшего себя графом, мне было двадцать
два года, я был молод, богат, хорош собой и вполне доволен жизнью, так что
весть о моем вдруг объявившемся и сразу же скончавшемся отце меня не слишком
огорчила. Трудно было бы ожидать чего-то другого в такой ситуации. Даже если
бы граф говорил правду и умерший на самом деле был моим отцом, то я не видел
этого человека ни разу в жизни и никаких чувств к нему не испытывал.
Разве что одно чувство.
Любопытство.