"Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. Верховная жрица ("Дестроер" #109)" - читать интересную книгу автора

длинный ряд мерцающих зеленых знаков X. Вроде должна вписаться. Значит, все
в порядке. Римо впечатал первые четыре буквы: их нетрудно было запомнить по
простой ассоциации[5].
На экране теперь высветилось БУТТХХХХХХ.
Римо вставил Е. Как будто верно. Теперь осталось закончить.
Но стоило ему набрать буквы ФУОКО и нажать на кнопку "Ввод", как машина
мгновенно выдала "Вы - обманщик" и проглотила его карточку.
"Неужели я не имею права на вторую попытку?" - мысленно ужаснулся Римо.
Изображение на экране сменилось. Появилась длинная, мелкими буквами,
надпись. Бедолага прочел, что в интересах клиентов для сохранности их
вкладов АБМ в случае неправильного написания фамилии выключается.
Далее шли пространные извинения за причиненное неудобство, правда, при
этом подчеркивалось, насколько важна банковская безопасность. К тому же
вкладчикам следует знать, как писать свою фамилию.
- Не так-то это просто - написать Буттафуоко, - произнес Римо,
настоящая фамилия которого в те дни, когда он числился не мертвецом, а
добропорядочным гражданином, была Уильямс. - Никто не сможет написать
Буттафуоко с первой попытки.
Римо так расстроился, что едва не забыл о том самом грабителе, который
подстерегает поздних клиентов, приходящих сюда из отказавших им предместных
банков. Бандит выбирал для своих походов поздние вечера. До сих пор никто
еще сильно не пострадал, если не считать нескольких избитых людей, в том
числе и монахиню из церкви на другой стороне улицы.
Римо вырос в католическом сиротском приюте и поэтому питал слабость к
монахиням.
Прочитав о нападениях в газете, он решил вмешаться. Обычно подобного
рода преступления не привлекали его внимания, но эти совершались неподалеку
от банка, который Римо считал своим: тут у него было четыре счета на четыре
различные фамилии, чего, однако, не замечал ни один ревизор. Нельзя же
позволить какой-то там мрази нагадить сразу всем!
Выскочив из вестибюля банка, Римо почти уперся в сверкающий
крупнокалиберный "магнум". Сказать "почти уперся" было бы, пожалуй, неточно.
В тот миг, когда он миновал звуконепроницаемое плексигласовое ограждение,
сразу же стало ясно, что кто-то прячется в тени. Чуткие ноздри Римо уловили
запах страха, не менее чуткие уши услышали бешеный стук сердца.
Римо прикинулся, будто не заметил спрятавшегося, и как бы машинально
двинулся прямо на него.
- Куда прешь? - предостерег его хриплый голос.
Тип с револьвером оказался ничем не примечательным человеком.
Мертвенно-серая кожа, дряблое и худое тело, внешность типичного наркомана,
весь сплошной комок нервов. Единственное, что бросалось в глаза - револьвер.
Римо позволил себе задержать взгляд на этом мастерски сработанном
оружии. В предыдущей жизни подобное зрелище да еще направленное ему прямо в
солнечное сплетение дуло вызвали бы у него выброс адреналина. Сейчас же Римо
Уильямс просто расслабился.
В прежние времена он был бы устрашен видом такого, явно без всяких
допусков изготовленного стального оружия с хорошо подогнанными деталями,
оружия, предназначенного для нанесения обширных повреждений человеческой
плоти, костям и внутренним органам. В глазах Римо это было грубое, почти
средневековое орудие убийства.