"Ричард Сапир, Уоррен Мерфи, Рик Мейерс. Последний порог ("Дестроер", #13)" - читать интересную книгу автора

Римо умер для того, чтобы Шива-Разрушитель мог жить. В мире индийских
богов Шива был олицетворением смерти и разрушения; в мире, где жил Римо,
любой посчитал бы его живым воплощением этого божества.
Об этом и думал Римо, стоя на пустынной грязной улице Нью-Хейвена
поздним вечером, который синоптики позже признали самым холодным в этом
году.
- Вот ты и дома, Римо, - пробормотал он себе под нос. - С Новым
годом.
Римо вошел в пустой, тускло освещенный вестибюль здания. Взошел на
эскалатор, чувствуя сквозь подошвы черных, ручной работы мокасин ребристую
поверхность ступеней, и поднялся к лифтам.
Нажав кнопку "вверх", он вошел в просторную распахнувшуюся перед ним
кабину и, пока поднимался на 19-й этаж, изучал рекламные объявления баров -
"Тики-Тики", "Ветка", "Вершина" - наклеенные на противоположной стене.
На 19-м этаже в распахнувшиеся двери кабины ворвался прохладный
кондиционированный воздух, в котором обоняние Римо уловило оставшиеся после
очистки частички угля. Римо потянулся, ощущая в суставах сладкую истому,
заставившую его вспомнить о давно позабытой роскоши - сне. Да, после многих
лет тренировок сон стал всего лишь роскошью.
Подойдя к двери своего номера, которая никогда не запиралась, он
толкнул ее и вошел внутрь.
Посреди комнаты на циновке из рисовой соломы сидел небольшого роста
пожилой азиат, держа в тонких, с длинными ногтями пальцах несколько больших
кусков пергамента.
- Почему ты опять задержался? Я что, снова должен все делать сам?
- Прости, Чиун, - ответил Римо. - Если бы я знал, что ты так
спешишь, я бежал бы сюда бегом из самой Дакоты.
- Да, и если бы ты сделал это, от тебя не несло бы сейчас так этим
кошмарным пластиком, из которого сделаны эти жуткие сиденья в чудовищных
самолетах, - отозвался маленький азиат, сморщившись и помахивая в воздухе
руками. - Выйди и как следует вымойся, а потом приходи опять, потому что
мне нужно обсудить с тобой очень, очень важное дело.
Римо неохотно поплелся в ванную, но, не дойдя несколько шагов,
остановился на пороге.
- Что такое на сей раз, папочка? Отменили показ очередной мыльной
оперы? Критики отругали Барбару Стрейзанд? Или здешний носильщик оказался
китайцем? А?
Чиун снова взмахнул рукой - было похоже, будто прямо перед его лицом
вспорхнула беспокойная птица.
- Даже китайцы могут нести мои сундуки, только нужно следить, чтобы
они не воровали перламутр со стенок. Голос Барбары Стрейзанд по-прежнему
чист, как воздух моей родины, а ее красоту невозможно сравнить ни с чем. А
что до остальных названных тобой вещей, то они больше ни в малейшей степени
не привлекают моего внимания.
Римо так и застыл на пороге.
- Ну-ка, давай еще раз. Насколько я понял, ты не смотришь больше
мыльные оперы. С каких это пор?
- С тех пор, как они приносят мне одни лишь разочарования, - ответил
Чиун. - Но ни слова больше, пока ты не избавишься от этого ужасного запаха.
Я подожду.