"Уоррен Мерфи И Ричард Сэпир. Проклятие вождя" - читать интересную книгу автора

колодец, а четверо других жрецов отправили вслед за ним и тело, не забыв
снять драгоценное одеяние.
Таково было послание вождя племени актатль Моктезуме - с заверениями в
доброй воле Уктута.
Вождь наблюдал происходящее с явным одобрением, но мысли его были
далеко от этой бессмысленной и жестокой церемонии. Еще ребенком он понял,
что вовсе не Уктут жаждал жертв, они нужны были народу и жрецам. А поскольку
жертвами становились лишь рабы и пленные, жертвоприношения будут
продолжаться.
В этот день другие мысли занимали его ум, когда он оглядывал свой
народ, его дома и поля, простиравшиеся во все стороны на двадцать дней пути
- на горных массивах, равнинах и реках. Все это было обречено. Люди
обречены. Исчезнут даже слова, которые они говорят. И хотя он знал, что
подобное случалось и с другими и еще со многими произойдет в будущем, что
такова природа вещей - что-то приходит, а что-то уходит, внутренний голос
подсказывал ему, что он не должен этого допустить.
Он знал, что пришельцы, появившиеся из воды, которую нельзя пить,
заберут все, ибо они желали большего, чем просто желтый металл или рабы. Как
донесли его шпионы, они хотели чего-то, что есть в каждом человеке и что
существует вечно. "Что-то вроде разума, но не разум", - сказали шпионы. И
пришельцы хотели заполучить это для своего бога.
А их бог был один, и в то же время их было трое, причем один из них
погиб, но в то же время не умер. Вождь попросил шпиона узнать: не примет ли
бог бледнолицых в свою компанию четвертого, Уктута, и, когда шпион вернулся
со словами, переведенными с чужого языка, вождь понял, что все, чем жили
актатль, ацтеки и майя, обречено и скоро уйдет навсегда. Слова были: "Да не
будет у тебя других богов пред лицом Моим"
Их бог не примет крови, еды или вышитых тканей. Ему нужен живой
рассудок людей. Не то что Уктут, которого можно обмануть одеянием из желтых
перьев и фальшивым плачем женщины, притворяющейся матерью жертвы.
Вождь ничего не сказал жрецам, чтобы от страха или от гнева они не
наделали глупостей. Это новое было непохоже ни на что, известное племени
актатль до сих пор, и ничто, им известное, не могло этому новому
противостоять.
В тот вечер жертвоприношения вождь объявил, что уединится в своем
высокогорном жилище на много дней, но вместо этого переоделся рабом и в
сопровождении самого доблестного воина ушел из дворца, прихватив с собой
желтого металла. Поначалу воину было трудно обращаться с вождем как с рабом,
поскольку с рождения его учили служить вождю и, если понадобится, даже
умереть за него, но вождь объяснил, что они должны поменяться ролями, чтобы
обеспечить скрытность операции, как однажды использовали для этого лес. Воин
был озадачен - странное распоряжение вождя не давало ему покоя, когда ночами
они пробирались тайными тропами. Ведь каждый знал, что вождь - это вождь,
потому что он вождь. Он вовсе не раб, иначе он был бы рабом. И бледнолицые
пришельцы сразу это поймут, потому что вожди - это вожди.
И вождь никак не мог растолковать ему того, до чего сам давно
додумался, - что различия между людьми придуманы самими же людьми, точно так
же, как детские сказки, с той только разницей, что в эти различия люди свято
верят. В конце концов вождь сказал воину, что знает волшебное слово, которое
заставит бледнолицых поверить, что он раб, а не вождь племени актатль, и